Михаил, какие основные проблемы российского арт-рынка?
– Общая проблема – страх перед легализацией сделок и отсутствие надежной экспертизы. Помимо предаукционных показов и выставок, «Сотбис Россия и СНГ» будет заниматься продажами предметов искусства вне аукциона. У нас здесь большая клиентская база, и, если к нам поступают предложения продать, скажем, картину, не вывозя ее за пределы России, мы выступаем в роли агентов. Все сделки проходят только на основании контрактов, никаких наличных. Большая же часть наших российских коллег пока предпочитают «живые» деньги, договора не заключаются, условия не прописываются. Естественно, посредник никаких налогов не платит. А теперь представьте себе, что вещь поддельная, или находится в розыске, или представляет собой часть спорного имущества, скажем, наследства, за которое судятся родственники. Если нет договора, с чем идти в милицию или в суд? Если вещь поддельная, вы потеряете только деньги. А если она украдена, вы становитесь фигурантом уголовного дела. И доказывай потом свою невиновность. Юридическое оформление выгодно всем сторонам.
А вы думаете, что люди, которые привыкли работать «втемную», захотят открыться?
– Кто-то захочет это сделать, кто-то – нет, все будет зависеть от конкретных целей и задач клиентов. Как правило, добросовестный продавец заинтересован в легальной продаже вещи. Ведь если он владел произведением искусства более трех лет, то при его продаже освобождается от уплаты подоходного налога. Благодаря юридически оформленной сделке продавец получает «чистые» деньги, которые может держать на своем банковском счете и переводить в страну, не боясь вопросов о происхождении средств. Что касается покупателей, то здесь все гораздо сложнее, так как больше различного рода тонкостей. Кто-то проводит сделки через офшоры, кто-то просто не хочет «светиться», показывать свои средства. Но большинство боится, что данные о его тратах станут общедоступными. Вспомните скандал с базой данных проводок ЦБ, которую мог купить любой желающий. Мы все привыкли к тому, что чиновники, контролирующие конфиденциальную информацию, воспринимают ее как товар.
Как Sotheby’s в России проверяет подлинность художественных ценностей?
– Специалисты компании проводят предварительную экспертизу, но в сложных случаях мы всегда привлекаем экспертов, специализирующихся на конкретных авторах, например, по Фаберже или Гончаровой, Саврасову или Фальку. Ведь у каждой национальной художественной школы есть особо лакомые, дорогие авторы, привлекающие внимание фальсификаторов. В России это русский авангард, популярные авторы второй половины XIX века, такие, как Шишкин, Айвазовский. Естественно, в этих случаях мы стараемся обращаться к искусствоведам-экспертам, чья репутация вне подозрений. Это авторы монографических исследований, хранители музейных фондов тех или иных художников. Мы полагаемся на личное мнение экспертов, а не на репутацию организаций, в которых они работают. Если работа дорогая, а история ее происхождения неизвестна, то практически всегда проводится технологическая экспертиза в специальных лабороториях. В любом случае, продавая вещь, мы несем за нее ответственность.
А если вещь, проданная на аукционе, оказалась подделкой?
– Организатор торгов несет ответственность перед покупателем в течение 5 лет. Право собственности на купленную вещь переходит новому владельцу с ударом молотка. Если покупатель сомневается в подлинности предмета, он должен в течение 3 месяцев сообщить нам об этом, а затем представить веские доказательства. Если вещь признана поддельной, то сделка аннулируется, деньги возвращаются покупателю, а предмет – продавцу.
Вы работали советником президента Банка Москвы. Почему вам не удалось убедить руководство создать корпоративную коллекцию?
– В мои задачи это не входило. Корпоративной коллекции у Банка Москвы нет, как, впрочем, нет пока серьезных корпоративных собраний и у других российских банков.
Почему?
– До 1998 года корпоративные собрания у банков были, самой качественной обладал Инкомбанк. После кризиса и лавины банкротств многие коллекции были распроданы, какие-то утеряны или расхищены. Сегодня предметы искусства люди предпочитают покупать для себя лично. Я не слышал, чтобы крупные банки или корпорации ставили на свой баланс художественные ценности – может, и есть единичные случаи, но о системном кураторском проекте под названием «Корпоративная коллекция банка Х или Y» лично мне неизвестно.
Вы думаете, ситуация изменится?
– Наверняка да, рано или поздно крупнейшие корпорации будут иметь свои собрания. Я даже думаю, что кто-то создаст корпоративные общественно-доступные музеи – построит для них здания, наймет штат. В России когда-нибудь обязательно появятся музеи, существующие за счет отчислений с прибыли конкретных компаний.
Факты
Михаил Каменский родился в 1959 году в Москве. Окончил Московский государственный педагогический институт, был директором аукциона «Альфа-Арт», основал галерею «Четыре искусства». С 1996 по 1998 годы – замгендиректора по связям с общественностью ИД «Коммерсантъ», в 1998 году – замдиректора Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина. В 2003 году перешел на работу в Банк Москвы, где занимал должности советника президента и главы департамента рекламы и связей с общественностью. В мае 2007-го назначен гендиректором «Сотбис Россия и СНГ».
Журнал «Финанс.» №26 (212) 09 июля — 15 июля 2007 — Фигуры
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.