Не удержусь, процитирую человека по имени Сергей, оставившего комментарий в блоге к «посту» про покупку участка:
«…вот так прикупишь участочек, отстроишься, начнешь радоваться. А потом придет к тебе дядя и скажет, что тут должна дорога федерального значения проходить. Или понадобится земля для дома разрастающейся Москвы. И поедем тогда в Южное Бутово спрашивать совета, как устанавливать баррикады, и на какой телеканал звонить, и какой номер телефона у адвоката Кучерены. Пока не будет закона о неприкосновенности частной собственности, вообще что-нибудь строить страшно».
Закон такой есть – «Конституция» называется. А вот знакомых в Южном Бутове у меня нет, только в Северном, на баррикады они не ходили и даже из окна их не видели. Но то, что государство способно подкинуть проблемы в любой момент, знает каждый. Проблемы самого разного толка. Вот история одного моего нового знакомого, рассказанная в субботу в очереди к нотариусу (там я оказался по долгу службы – надо было до понедельника удостоверить подпись).
Жил Вадим на одной чу?дной московской улице. Когда-то напротив дома был парк, а проезжие части дороги разделяла живая изгородь. Потом изгородь убрали – добавили по полосе в каждом направлении, а вместо парка появился долгострой. В советские времена типовую панельную шестнадцатиэтажку могли строить десятилетие, примерно столько эту и строили. Потом в район пришли частные застройщики… Но не в них проблема, а в массовой точечной застройке как таковой. Она развернулась повсюду. Ни тихим, ни уютным, ни спокойным район, где жил Вадим, уже не назовешь. Престижный – так теперь пишут газеты, а газеты всегда правы.
К началу нового тысячелетия трехкомнатная малогабаритная «брежневка» была домом для самого Вадима, его жены, ребенка и родителей. Тесно. Можно было попробовать встать в очередь на улучшение жилищных условий, но разве ж есть с этого толк? В том году, когда у Вадима родился сын, хоть какие-то шансы на получение муниципального жилья имели те, кто занял очередь в начале 80-х. Встал больной вопрос о разъезде – доплатив, можно было выгадать две вполне приличные «однушки» в том же районе, а если решиться на Бутово, то доплачивали бы скорей всего Вадиму. Конечно, расставаться с домом, в котором родился и вырос, было как минимум жалко, да и родителей поначалу мысль о размене оскорбляла. Но смирились.
Чтобы разменять квартиру, ее надо сначала приватизировать. Для прохождения бюрократических процедур отрядили маму Вадима, располагающую не только повышенной коммуникабельностью, но и свободным временем. В жилконторе разговорившиеся сотрудницы ей по секрету поведали, дескать, напрасно вы, матушка, приватизацией занялись, дом ваш в ближайшие три-четыре года снесут, четвертое транспортное кольцо будет на его месте проходить (кстати, к тому моменту еще третье кольцо замкнуть не успели). «Так что вам лучше не суетиться и дождаться расселения. Сколько вас человек? Пятеро? Значит, получите «однушку» и «двушку» в тех домах», – одна из сотрудниц указала в направлении, где действительно строились новые панельные шестнадцатиэтажки.
Такая перспектива изрядно воодушевила семью, с разменом решили не спешить. Обнадеживал и опыт школьных приятелей Вадима, которые из снесенных «хрущоб» переехали в новые дома поблизости, отнюдь не в Бутово (сколько ж можно его поминать!). Смущал лишь один момент – квартира требовала ремонта, тратиться на него по понятным причинам не хотелось. Размен – одно дело, можно найти жилье в аналогичном состоянии, и уже с ним возиться. Совсем другое, если дом под снос: тут любые вложения в обустройство – деньги на ветер.
Слухи о сносе старательно подогревались в течение примерно двух-трех лет. Кто-то рассказывал, что в дом уже не прописывают, кто-то со дня на день ждал официальную бумажку, кто-то вслух размышлял о том, как «кинуть» власти при переселении, кто-то собирал инициативные группы под лозунгом: «Не нужно нам ваше Бутово!». Чиновники же либо хранили молчание, либо растекались мыслию по древу, избегая слов «да» и «нет».
Но потом все стихло. В один прекрасный момент всем стало ясно: «брежневка» будет стоять. И она стоит поныне. Дела Вадима к тому моменту пошли в гору. Он купил квартиру для своей семьи, помог приватизировать родительскую, начал ремонт в ней:
– Представляешь. поставил пластиковые окна, а через пару месяцев вижу на подъезде объявление: «Уважаемые жильцы! В связи со строительством участка транспортной магистрали в вашем доме будут устанавливаться пластиковые стеклопакеты. В ближайшие дни с вами свяжутся представители фирмы-подрядчика. Администрация». Обидно стало. Хотя я, конечно, круче окна поставил. А вот соседка сильно переживала. Она тоже успела стеклопакетами обзавестись, кредит брала. Как узнала про такое дело, попыталась компенсацию выбить. Денег ей, естественно, никто не дал, сказали, мол, если хочешь – натурой забирай. Так и сделала: взяла новые стеклопакеты да и продала их за полцены. А я сейчас дом собираюсь строить, надоело в Москве жить. Вожусь с оформлением участка, хлопотное дело.
Тут я пересказал ему запись, оставленную в моем блоге Сергеем, про Южное Бутово, баррикады и адвоката Кучерену.
– Волков бояться – в лес не ходить, – ответил Вадим. – А вообще бульдозеров на всех не хватит. Я свою землю не унаследовал с советских времен. Я ее купил на честно заработанные деньги. Дом мне не «дали», я собираюсь его построить на свои кровные. И всякому, кто попытается сравнять мой коттедж с землей, а саму землю заасфальтировать, я готов глотку перегрызть. Я не один такой. Ладно, Рублёв, моя очередь подходит. Приятно было познакомиться.
Журнал «Финанс.» №24 (210) 25 июня – 01 июля 2007 – Ф. рублёв
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.