Режиссер Ален Рене разыграл рискованную комбинацию: отыскал партитуру благополучно забытого водевиля Андре Барда и Мориса Ивена выпуска 1925 года, сократил несколько куплетов, добавил реплик в сторону, подтянул драматических актеров по классу вокала и снял фильм-оперетту.
От водевиля ждешь прежде всего настроения. Французской игривости, блестящего остроумия, стремительной интриги, путаницы, комедии ситуаций. «Только не в губы» выстроен согласно всем канонам жанра. И вроде бы действие насыщено волнующими событиями: почти верная жена (Сабина Азема) пытается скрыть от второго супруга (Пьер Ардити) существование первого (Ламберт Уилсон), преуспевающий муж, зацикленный на теории научно обоснованной верности, начинает о чем-то подозревать, суматохи добавляют старая дева (Изабель Нанти), ухажер-неудачник (Даниель Прево), соблазнительная красотка (Одри Тоту) и герой-любовник (Жалиль Леперт). И вроде бы старомодные шляпки идеально сидят на головке кокетливой Одри Тоту. И почти что удается режиссеру смешать в единый любовный винегрет стихи и прозу, заправив их прозрачной, как рафинированное масло, музыкой Мориса Ивена. А все-таки до финального «биса» благополучно досиживают далеко не все. Праздника жизни не случается: гости видимо скучают — лишь изредка вежливо улыбаются, дабы не обидеть хозяев. Ни шикарного блеска «Мулен Руж», ни стильного изящества «Восьми женщин» — более всего «Только не в губы» напоминает репетицию домашнего спектакля.
Для того чтобы состояться, французскому водевилю не хватает одного элемента — живого контакта с публикой. От переноса со сценических подмостков на киноэкран «Только не в губы» непоправимо проигрывает. Вопреки всем стараниям актеров он теряет главное — энергетику, которая намертво застревает в «четвертой стене» экрана. Не спасает стилизация под первую половину XX века, которая, впрочем, ограничивается черно-белыми заставками «а ля немая фильма». Не приходит на помощь поставленный голос звезды «Матрицы» и покоряющей западный бокс-офис «Женщины-кошки» Ламберта Уилсона — единственного на съемочной площадке, кто профессионально владеет вокалом. Не вызывает спазмов гомерического смеха и гротеск: условность «театра дю-бульвар» с его духом авантюризма, куртуазным флером, которая на сцене мюзик-холла воспринимается как должное, на большом экране выглядит изрядно вымученной. Как и слоновья грация героини Изабель Нанти в сравнении с кошачьими повадками Одри Тоту.
Пожалуй, главное достоинство, равно как и главный недостаток музыкальной части водевиля, в том, что актеры в нем поют своими голосами. «Мне доставляет большое удовольствие смотреть в любых музыкальных театрах, будь то на Бродвее, в Лондоне или Париже, поющих актеров, а не играющих певцов», — говорит режиссер фильма Ален Рене. Пение в этом случае выходит весьма далеким от совершенства. Так, Пьер Ардити на протяжении всего мюзикла постоянно рискует промахнуться мимо оркестровки, но это, как ни странно, отчасти подходит к его роли солидного дельца, которому не пристала излишняя артистичность.
Вокальные партии раскладываются на трио, квартеты, квинтеты и даже септеты, переходы от разговора к песне и обратно втискиваются в пределы одного кадра — задачки для новичков в пении равносильны высшим математическим. Справляются как могут, скрадывают вокальные огрехи за счет столь важной для Алена Рене органичности и личного актерского обаяния. Однако внимание удерживается с трудом: фильм идет на языке оригинала, и аутентичный вариант играет против зрителя, которому приходится усиленно вглядываться в бегущую строку титров. Специфика мюзикла притормаживает развитие действа, и это дает еще один повод скучающе ерзать на кресле. У театральных зрителей есть антракт, где интерес к семейству Валандре можно подогреть бокалом шампанского и бутербродом с икрой. Посетители же кинотеатра такого удовольствия лишены, поэтому выдержать час 55 минут почти любительского пения, старательно разыгрываемого балагана и претензий на наивный синематограф середины 20-х под силу только очень большим поклонникам творчества Одри Тоту.
По-настоящему блестящим в мюзикле окажется только… занавес. За ним скроются актеры, кокетливо удивляясь тому, что кто-то досидел до конца, угрожая ни много ни мало спеть на бис. На бис как-то не хочется. Хочется сходить в оперетту и услышать живое пение, не отделенное от слушателя глухой стеной экрана.
Журнал «Финанс.» № 29 (70) 9-15 августа 2004 — Отдых
Юлия Гордиенко
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.