Покупка антиквариата становится все более популярным видом инвестиций. Но растет и стоимость «входного билета» — для того, чтобы получить 15-20% годовых, нужно вложить в коллекцию не менее $100 тыс. Чем больше годовой процент, тем солиднее должен быть первоначальный капитал. Исключение составляет, пожалуй, только мебель — там при очень высоких вложениях доход вряд ли составит более 10-15% годовых.
Однако есть область антиквариата, мало изученная, но очень перспективная — предметы старинного быта. Сегодня ею занимаются в основном краеведческие музеи и коллекционеры-фанатики, однако собрания старинных чугунных утюгов, самоваров разных видов, антикварных телефонов и швейных машин зарубежных и российских марок, а также прялок, сундуков и прочей домашней утвари способны принести их владельцам 8-10% годовых. «Сейчас появляется все больше дилеров, ориентированных именно на это направление. Ищут по всей России старинные тульские самовары или первые телефоны и продают с большой выгодой для себя — это полноценный бизнес. Коллекционеров тоже стало немало — кто-то воссоздает быт русской избы, кого-то интересует старая немецкая техника — рынок развивается, и, я бы сказал, довольно стремительно», — говорит частный дилер Сергей Перевозчиков.
Аппарат с историей. Те времена, когда в квартирах стояли тяжелые черные телефонные аппараты, любовно называемые «чебурашками» благодаря форме своей «ушастой» трубки, представляют для коллекционеров все больший интерес. И несмотря на то, что советская промышленность была скупа на дизайнерские изыски и клепала в основном почти одинаковые вещи, сегодня заработать на них тоже можно. В первую очередь, если телефон с солидной историей. Скажем, аппарат пережил блокаду в Ленинграде — он уже интересен тому, кто собирает коллекцию, посвященную тем событиям. Велика вероятность, что такой телефон у него уже будет — их сохранилось много, но ведь и коллекционер такой не один. Дилер (а попросту — старьевщик) купит у вас такой телефон за 500-700 рублей, а сам коллекционер — за 1-1,5 тыс. рублей. Если телефон редкий, музейного уровня, например один из первых образцов Пермского телефонного завода (1970-е годы), за него можно выручить уже около $150. Очень ценятся коллекционерами телефоны фирмы L. M. Eriksson — они производились с 1890-х годов: были настольными, настенными, рычаговыми и дисковыми. За такой (особенно за самые старинные образцы) можно получить уже более $1 тыс.
Z — это не только Zorro. Большой пласт в разделе предметов старинного быта занимают антикварные швейные машинки. Особо ценные из них — немецкие, произведенные до 1930 года. С таким, казалось бы, простым предметом, как швейная машина, была долгое время связана история о пропавшем золоте. Ходили слухи, документально не подтвержденные, — якобы российским буржуа, уцелевшим после октябрьской революции, европейские поверенные помогли получить средства, хранившиеся в западных банках, весьма оригинальным образом. На все деньги они закупили драгоценные металлы, золото и платину, из которых сделали швейные машинки. Корпуса их покрыли черной краской, поместив на них название известной тогда на всю Европу мануфактуры Singer, но написали его с ошибкой — Zinger, чтобы не возникло путаницы. Партия отправилась в Россию, и часть ее благополучно попала в руки адресатов, остальные же машинки были присвоены теми, кто не имел представления о том, какое это сокровище. С тех пор российские коллекционеры разыскивают по всей стране Zinger из драгоценных металлов: пять лет назад за такие образцы давали до $20 тыс.
Разумеется, появилось множество подделок — на обычных старинных машинках Singer (обладающих вполне самостоятельной ценностью) умельцы перебивали первую букву. Но искатели сокровищ быстро разоблачили мошенников: достаточно просто поводить магнитом по нечугунным частям машинки — и все станет ясно: в отличие от недрагоценных металлов золото магнит не притягивает. Так было испорчено много интересных образцов немецких швейных машин Singer — с исправленной первой буквой они не представляют ровно никакой ценности, оригинальность потеряна.
Однако на рынке, в том числе российском, много других ценных экземпляров: спросом пользуются машинки производства Pfaff, Kaizer, Hans Zeidel and Friedrich Naumann (Германия, конец XIX — начало XX века), Original Express (США, конец XIX века). Особенно интересны с точки зрения коллекционирования те из них, которые никогда не подвергались ремонту и реставрации. За них можно выручить до $5 тыс. Но найти покупателя на дорогие экземпляры пока непросто. «Популярны сегодня те машинки, что наиболее доступны, хотя им и недостает некоторого ореола древности, — говорит дилер Андрей Шадай. — Редкие экземпляры — это либо очень древние образцы с серьезными конструктивными недостатками, но очень качественной сборки с ручной подгонкой, благодаря которой они смогли проработать без сервисного и гарантийного ремонта до 145 лет, либо интересные опытные объекты».
Чайный гость. Самовар попал в Россию из Голландии во времена Петра Первого и долгое время являлся неотъемлемой частью русского быта — служил сразу и для кипячения воды, и для прогрева помещения. Свой маленький дорожный самоварчик был и у первого русского императора — сейчас он хранится в Оружейной палате Московского Кремля.
Вскоре самоварное дело освоили и российские мастера. Их изделия быстро обрели огромную популярность: фабрики Воронцова, Тейле, братьев Шемариных, Сомовых теперь известны не только в России. Статус столицы самовара по праву получила Тула. Самые знаменитые фабриканты — Баташовы стали поставщиками российского царского двора. У состоятельных господ того времени считалось дурным тоном иметь самовар других производителей.
Были самые разные самовары — простые, резные, обычные «пузатые» или в форме ваз, бочек сложной конструкции — с длинными и изогнутыми носиками, с инкрустациями и узорными крышками. Это уникальное разнообразие вызвало интерес у коллекционеров — с тех пор он не снижается. «Самовары собирают по всей России — и состоятельные люди, и коллекционеры победнее. Стоят лучшие и самые редкие образцы от $1 до $4 тыс. На перепродаже ценных самоваров можно сразу же заработать 5-7%. Через год вы можете рассчитывать на 10%. Но это касается только по-настоящему старых вещей — минимум 150 лет», — рассказывает коллекционер Лев Алимов. За самовары, выпущенные столетие назад, можно выручить от $250 до $1 тыс., несмотря на то, что встречаются они довольно часто. Такие высокие цены объясняются тем, что делались самовары вручную, а потому каждый из них индивидуален.
Доходят русские самовары и до международных торгов. В декабре 2004 года один из них — в виде головы лешего работы Фаберже 1899-1908 годов (высота 33,4 сантиметра) — ушел с торгов за $300 тыс. при стартовой цене в $90 тыс. А медный самовар конца XIX века с клеймом фабрики Баташова был продан более чем за $1 тыс. на парижских торгах «Серебро — Русское серебро» аукционного дома Drouot.
Журнал «Финанс.» № 23 (160) 19-25 июня 2006 — Инвестиции
Инга Коростылева
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.