ПИФ или ОФБУ? Над этим выбором инвестиционно-активные россияне ломают голову с конца 90-х годов прошлого века. Дилемма получила промежуточное решение в 1998 году. Банки тогда оказались слабым звеном в финансовой системе и на некоторое время лишились кредита доверия со стороны граждан. Центробанку в постдефолтные годы хватало головной боли, проблемами доверительного управления он мало интересовался. В результате все, чем сегодня вооружен, защищен и просвещен инвестор ОФБУ, укладывается в несколько страниц инструкции ЦБ № 63 от 2 июля 1997 года «О порядке осуществления операций доверительного управления и бухгалтерском учете этих операций кредитными организациями Российской Федерации». У управляющих компаний, работающих с ПИФами, такое положение дел вызывает одновременно и зависть, и гордость, ведь объем их нормативной базы измеряется десятками документов — регулятор про них никогда не забывал.
По своей юридической конструкции паевой инвестиционный фонд и общий фонд банковского управления весьма схожи. В обоих случаях пайщики (в ОФБУ — учредители управления) формируют обособленный имущественный комплекс на праве общей долевой собственности. Этим комплексом в их интересах управляют соответственно либо УК, либо банк. Приняв средства от вкладчиков, управляющая компания наделяет их паями, банк — сертификатами долевого участия. Стоит заметить, что по своим «потребительским» качествам пай на порядок превосходит сертификат. Пай ПИФа представляет собой ценную бумагу со всеми вытекающими отсюда последствиями, главное из которых — возможность выступать в качестве предмета сделок. Сертификат долевого участия — всего лишь документ, который подтверждает взнос вкладчика в ОФБУ и его размер.
Но самое интересное то, как УК и банки могут распоряжаться средствами «коллективных инвесторов». В этом смысле кредитные организации до сих пор пребывают в состоянии первобытной свободы. Они вправе вкладываться практически в любые инструменты, в том числе валютные, а также в драгметаллы (если работать с ними позволяет банковская лицензия). Ни перечень дозволенных ОФБУ активов, ни их структуру Центробанк прописывать не стал. Единственное ограничение, которое можно найти в 63-й инструкции, так это запрет на вложение более 15% средств фонда в ценные бумаги одного или нескольких аффилированных эмитентов (на госбумаги это ограничение, естественно, не распространяется).
Впрочем, есть еще одно требование: управляющий ОФБУ должен свято чтить инвестиционную декларацию. В ней перечисляются виды инструментов, с которыми намерен работать фонд, их предельные доли в портфеле, а заодно отражается отраслевая диверсификация. В принципе банкам ничего не мешает «задекларировать» все возможные активы с долей «до 100%». С некоторыми ОФБУ так и поступили. Существование столь пространных деклараций, впрочем, оправдано, ведь в отличие от ПИФа банковский фонд практически лишен возможности менять свою инвестдекларацию — для этого ему необходимо заручиться согласием каждого вкладчика. Оставляя максимум степеней свободы, банк получает, по сути, неограниченные возможности по распоряжению средствами ОФБУ. Инвестиционная деятельность регулируется не столько правилами, сколько здравым смыслом и совестью управляющего. Но справедливости ради стоит отметить, что чаще декларация все же отражает приоритетные направления вложений.
ПИФам подобная свобода даже не снится. Более всего управляющие компании стесняют ограничения на работу с иностранными ценными бумагами и срочными инструментами, позволяющими эффективно хеджировать риски. Но кроме общих есть еще и частные требования по структуре активов для каждой категории фондов. Они не такие жесткие, какими могли бы быть, однако обеспечивают достаточно четкое сегментирование рынка и помогают инвестору ориентироваться в пространстве риск-доходность.
В случае с ОФБУ четких ориентиров нет, а корреляции с привычными фондовыми индикаторами прослеживаются далеко не всегда. Так, в «растущем» феврале ОФБУ, «раскрывающиеся» через Ассоциацию защиты информационных прав инвесторов, показали изменение стоимости пая в диапазоне от -5,79% до 18,81%, причем отрицательный результат встречается заметно чаще, чем среди ПИФов. Причины отыскать нетрудно. Так, например, ОФБУ, продемонстрировавший самый удручающий результат, как явствует из информации управляющего банка, «предназначен для получения доходности, близкой к доходности индекса MSCI Taiwan». Понятно, что сравнивать динамику стоимости его паев с индексами РТС или ММВБ, мягко говоря, некорректно.
Кстати, появление узко специализированных фондов, вкладывающих в региональные рынки или же в бумаги мировых отраслевых лидеров, — явление сравнительно новое. Вряд ли их можно рассматривать как альтернативу ПИФам. Это скорее дополнительные возможности для инвесторов, чьи запросы не укладываются в рамки паевых инвестиционных фондов. Более всего они заинтересованы, разумеется, в выходе на внешние рынки.
Приобретая же доли в ОФБУ с максимально широкой инвестдекларацией, вкладчик рискует обзавестись котом в мешке. Только особое доверие к банку оправдывает подобный шаг. Ведь нормативная база бедна на защитные механизмы для участников ОФБУ. Собственно, их всего два. Во-первых, имущество ОФБУ обособлено от других активов банка, что исключает обращение на него взыскания по долгам кредитной организации. Правда, это не спасает деньги вкладчиков, если они были размещены на депозитах банка-банкрота или вложены в бумаги несостоятельного эмитента. Второй защитный механизм срабатывает при временной потере фондом ликвидности. В случае нехватки ликвидных средств в фонде инвестору, решившему его покинуть, банк должен выплатить долю за свой счет, с последующим возмещением ее стоимости из средств ОФБУ. По идее, это должно удерживать банки от сомнительных вложений. Но гарантий никто не дает.
В случае с ПИФами ситуация иная — там давно уже работает институт спецдепозитария, который ведет учет по сделкам с активами фонда и который обязан сообщать регулятору обо всех инвестиционных нарушениях. Впрочем, операторы рынка не склонны идеализировать данный институт. Так, некоторые специалисты напоминают, что спецдепозитарии — это коммерческие структуры, которые нередко оказываются аффилированными с теми же управляющими. Об эффективности защиты прав пайщиков в этом случае говорить сложно.
Начальник юридического департамента компании IMAC Андрей Богданов признает, что регулятивная система гарантий в случае с ПИФами более развита. В то же время он сомневается, что банкам в работе с ОФБУ нужен столь же жесткий контроль со стороны коммерческих структур, какой сегодня предусмотрен для паевых фондов в лице спецдепозитариев. По его мнению, им скорее необходимы четкие правила раскрытия информации перед инвесторами. «Деятельность ОФБУ Центральный банк способен контролировать без каких-либо посредников, не думаю, что он понесет в связи с этим какие-то значительные издержки, хотя вопросы, связанные с отчетностью банковских фондов, стоит проработать», — отмечает Андрей Богданов. Кроме того, многие гарантии для участников ОФБУ банки сегодня прописывают в своих внутренних документах и самостоятельно делятся с вкладчиками значительным объемом информации, стремясь сделать «свободные» ОФБУ достойными конкурентами «зарегулированным» ПИФам.
В свою очередь управляющий директор банка «КИТ Финанс» Владимир Кириллов считает целесообразным на государственном уровне решить вопрос о том, эффективно ли параллельно развивать оба института коллективного инвестирования. Правовая база для деятельности паевых фондов уже сформировалась, накопилась обширная практика ее применения. По мнению Владимира Кириллова, именно на этом направлении и стоило бы сконцентрировать регулятивные усилия. В первую очередь инвесторы и управляющие сегодня ждут новых возможностей по вложению в зарубежные ценные бумаги и производные финансовые инструменты. В то же время Владимир Кириллов признает, что существует категория инвесторов, готовая работать только с банками. Гендиректор УК «Солид Менеджмент» Вадим Сачков полагает, что ОФБУ едва ли сравняются по популярности с ПИФами, но нишу свою найдут. «Вероятно, они разместятся ближе к продуктам private-banking», — предполагает он.
Впрочем, на будущее ОФБУ есть и куда более оптимистичные взгляды. Зампред Центробанка Андрей Козлов недавно поведал о грядущих законодательных новшествах, которые, не лишая банковские фонды инвестиционной свободы, более четко определят их статус и статус сертификатов долевого участия.
Журнал «Финанс.» №14 (151), 10-16 апреля 2006 — Финансовые рынки
Артем Федоров
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.