Очередным столпом российской экономики, чей контрольный пакет скоро окажется в собственности федерального правительства, стала «Алроса» — вторая в мире после De Beers алмазодобывающая компания. Это не явилось неожиданностью: президент Владимир Путин еще четыре года назад поручал правительству консолидировать ее контрольный пакет. Сейчас в федеральной собственности 37% акций компании, еще 40% принадлежат Республике Саха (Якутия) и восьми ее муниципальным образованиям (улусам). Уже в наступившем году «Алроса» станет одним из бриллиантов в коллекции Росимущества, перейдя под его контроль путем простого перевода активов из республиканской собственности в федеральную. Причем правительство приобретает не только алмазодобывающее производство, но и значительный кусок газового бизнеса, так как «Алроса» в начале декабря установила контроль над ОАО «Якутгазпром».
Ряд экспертов видят в этом очередной шаг к полному огосударствлению сырьевого сектора и предупреждают о пагубности такой политики. Советник президента Андрей Илларионов убеждает всех в недопустимости национализации на примере Венесуэлы как единственной страны, где ВВП на душу населения ниже, чем полвека назад. При этом он умалчивает почему-то об опыте Норвегии, где нефтяная промышленность тоже была поставлена под полный контроль правительства, но качество жизни, согласно рейтингу Программы ООН по развитию, самое высокое в мире.
Национализация сырьевого сектора, таким образом, сама по себе не плоха и не хороша — все зависит от того, как государство сможет распорядиться приобретенными ресурсами. «Государственные компании и частные могут демонстрировать одинаковую эффективность, — говорит аналитик Альфа-банка Константин Батунин, — но надо понимать, что она достигается разными путями». Государственные корпорации преуспевают в основном за счет «административного ресурса» и делают это в ущерб частным.
Показательна нынешняя ситуация в Иркутской области, где «Газпром» и «Роснефть» не без успеха оттесняют ТНК-ВР от разработки Ковыктинского и Верхнечонского месторождений. Своеобразная российская банковская система, где из пяти крупнейших банков лишь один частный, помогает госкомпаниям получать доступ к выгодным кредитным ресурсам, в том числе и для поглощения частников. Хотя справедливости ради нужно отметить, что наибольшие заимствования российские сырьевые компании делают на внешнем рынке. Конечно, до национализации «нефтянки» в России дело пока не дошло. Находящиеся под государственным контролем предприятия за последние два года увеличили добычу нефти почти в 2,5 раза (примерно с 70 до 170 млн тонн), и все же до сих пор их доля в нефтедобыче составляет лишь немногим больше трети. Но если практика преференций госкомпаниям не прекратится, если они продолжат получать в разработку наиболее выгодные месторождения, через несколько лет их доля в нефтедобыче и без новых поглощений может превысить 50%.
Не нефтью единой. Помимо сырьевого сектора наиболее рьяно государство собирает активы предприятий оборонно-промышленного комплекса (ОПК). Одним из последних примеров стала покупка в середине ноября «Камов-холдинга». Прежний владелец — АФК «Система» — с радостью избавился от малоперспективного актива, а купивший его «Оборонпром» стал владельцем обоих российских вертолетных брэндов — «Ка» и «Ми». Теперь единственным логичным поворотом судьбы для «Камов-холдинга» стало бы слияние с МВЗ им. Миля и последующее включение в структуру Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК), которую государство пытается создать в течение по меньшей мере трех лет.
В свое время при рождении европейской авиакосмической корпорации EADS понадобились очень сильная воля сразу нескольких правительств и огромные финансовые ресурсы — как частные, так и государственные. В России и воля, и деньги должны быть государственными — таково общее мнение российских политиков. Еще в 2001 году была принята программа реформирования «оборонки», предполагавшая создание нескольких десятков крупных холдингов под эгидой государства. Экономисты придерживаются того же мнения. «В оборонной промышленности, конечно, государство должно играть ведущую роль», — говорит главный экономист «Тройки Диалог» Евгений Гавриленков.
Относительно же усиления роли государства в других отраслях мнения аналитиков расходятся. Правительство подвергалось критике за противодействие покупке «Силовых машин» компанией Siemens. Как многие считали, это подрывает доверие к России и дурно сказывается на инвестиционном климате. Но у руководства страны было другое мнение. Siemens задобрили огромным контрактом на производство скоростных поездов, а «Силовые машины» перешли под контроль государства. 7 декабря было объявлено о том, что РАО «ЕЭС России» купило 22,43% акций компании за $101,4 млн и получило доверенность на управление еще 30,41%. Таким образом, у РАО блокирующий пакет «Силовых машин» в собственности (еще до 7 декабря энергетический монополист владел 2,58% акций) и контрольный — в управлении. По словам главы РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса, 80% оборудования его компании — производства «Силовых машин». Приобрести такую компанию накануне планирующейся модернизации электроэнергетической системы страны — довольно разумное решение.
Очевидны и преимущества консолидации у государства контрольного пакета акций «Газпрома». Получив его, правительство осуществит либерализацию обращения акций концерна. А это, как ожидается, приведет к еще большему росту его капитализации после прихода иностранных инвесторов.
Спасти ВАЗ. Менее очевидна выгода от контроля над другим гигантом — «Автовазом». «Дочки» автомобильного предприятия, владеющие 61,85% его акций, были куплены «Рособоронэкспортом» примерно за $700 млн (кредит предоставил Внешторгбанк). Уже 22 декабря на внеочередном собрании акционеров «Автоваз» официально перешел под контроль директоров — ставленников «Рособоронэкспорта» и Роспрома. «Если в остальных приобретениях государства присутствовала какая-то логика, то в покупке «Автоваза» ее пока не видно», — считает главный экономист инвестиционной компании «Ренессанс Капитал» Владимир Пантюшин.
Действительно, автомобильный гигант переживает не лучшие времена, сокращая свою долю на рынке год за годом. Он не является привлекательным активом, как нефтедобывающие компании, и на оборонное предприятие не похож, то есть не укладывается в общую логику последних государственных приобретений. Представители «Рособоронэкспорта» не спешат объяснять, зачем им понадобился Волжский автозавод, и остается лишь предполагать, что причиной покупки стала забота об отечественном автопроме, который сегодня выглядит не слишком жизнеспособным. Все-таки «Автоваз» и его смежники — это значительная часть российского машиностроения и несколько сот тысяч рабочих мест.
Раньше было ощущение, что правительство оставило надежду сохранить российский автопром. Но сейчас, очевидно, оно изменило свое мнение. Это подтверждается, в частности, недавними инициативами, которые огласил замминистра промышленности и энергетики Николай Сорокин. Теперь минимальные пошлины за ввозимые иномарки будут взимать при возрасте машины не больше года (раньше было 3 года), а максимальные — при возрасте не менее 5 лет (раньше было 7). То есть правительство, вступив в противоречие с прежними своими заявлениями, повышает пошлины на иностранные автомобили и защищает автопром путем его покупки. «Это самый плохой вариант спасения автопромышленности, который можно было бы предложить», — полагает заместитель директора Межведомственного аналитического центра Юрий Симачев. Несомненно, привлечь ресурсы для модернизации производства теперь будет легче, но вопрос в том, насколько эффективно ими смогут распорядиться новые собственники. Юрий Симачев уверен, что управлять столь сложным предприятием обрабатывающей промышленности должен частный капитал, а огосударствление «Автоваза» сделает его еще менее эффективным, чем он был до сих пор.
Удвоение государства. Еще одну важную тенденцию обозначил 30 ноября помощник президента Игорь Шувалов: «Сейчас приватизация остановилась вообще». Он добавил, что это происходит несмотря на то, что занимается данным вопросом давний сторонник приватизации — глава МЭРТ Герман Греф. Действительно, значимых приватизационных сделок не наблюдалось уже давно. Фактически еще со времени продажи госпакета акций Магнитогорского металлургического комбината его менеджменту в декабре 2004 года. Более того, список стратегических предприятий (то есть тех, которые не могут передаваться в частную собственность) периодически пополняется. Недавно в него попало ОАО «Камаз», и, судя по всему, оно будет не последним. «Есть и такие (предприятия. — «Ф.»), которые не включены в список, но претендуют на то, чтобы роль государства в их управлении была выше», — заявил 29 ноября премьер-министр Михаил Фрадков.
Влияние правительства на экономику очевидно возрастает. Оно перераспределяет все больше денег, тормозит приватизацию и продолжает собирать активы в своих руках. «Я думаю, политика консолидации активов у государства продолжится», — говорит Владимир Пантюшин. Есть эксперты, которые воспринимают эту тенденцию как естественную. «В России сейчас рыночная экономика с высокой долей частного капитала», — утверждает Юрий Симачев. Кроме того, он полагает, что добывающие отрасли промышленности — это тот сектор, где значительное присутствие государства, в общем, уместно. И даже если вся «нефтянка» будет национализирована, нельзя будет говорить о наступлении госкапитализма в России. Но большинство экспертов встревожено. «С середины прошлого года наблюдается решительный отход от прежней модели, которую с оговорками можно было назвать свободным рынком, в сторону построения госкапитализма», — с сожалением констатирует Евгений Гавриленков.
Определенную озабоченность, особенно в связи с ситуацией вокруг «Юкоса», высказывали и за рубежом. А западные СМИ называют происходящее либо новым переделом собственности в интересах узкой группы лиц, либо попыткой создать нефтегазовый инструмент для давления на соседей России и Западную Европу. Действительно, Россия пользуется своей сырьевой мощью как инструментом геополитики, причем все чаще и жестче. А управлять этой мощью удобнее, если у тебя в руках есть большой и послушный госсектор. Все это, а также непрозрачность крупных государственных компаний вызывает раздражение за границей и мешает повышению инвестиционной привлекательности России.
В правительстве это, к счастью, понимают, поэтому уже в наступившем году будут предприняты шаги по повышению доверия к российской экономике. Самые яркие из них — это либерализация акций «Газпрома» и IPO «Роснефти», которые станут частью общего курса на возобновление приватизации в 2006 году. Эти действия выглядят логичными и с политической, и с экономической точки зрения. Кроме того, положительно на репутацию российского бизнеса и на его лоббистский потенциал должны повлиять новые кадровые назначения. Герхард Шредер, бывший канцлер Германии, возглавит комитет акционеров управляющей компании Северо-Европейского газопровода. Велись переговоры с бывшим министром торговли США Дональдом Эвансом о том, чтобы он стал председателем совета директоров «Роснефти». Успехом они не увенчались, но вряд ли исчезло желание привлечь на высшие посты в ключевых предприятиях авторитетных и известных всему миру людей. А значит, стоит еще ожидать громких кадровых решений. Российское руководство, таким образом, дает сигнал: «Да, у нас будет сильный госсектор, и мы оставляем за собой право пользоваться своим сырьевым влиянием для блага страны. Но в то же время мы хотим сделать российскую экономику более открытой, прозрачной и доброжелательной». Поверят ли этому сигналу иностранные инвесторы и политики, мы узнаем в наступившем году.
i
ДОХОДЫ БЮДЖЕТНОЙ СИСТЕМЫ России достигли в этом году рекордного с 1998 года уровня в 39% ВВП. Из них 36,6% — налоговые доходы. Государство перераспределяет с каждым годом все больше средств. Для сравнения: в США налоговые доходы составляют 25,4% ВВП.
В 2002 ГОДУ ДОЛЯ ГОСУДАРСТВА в экономике рассчитывалась лишь по тем предприятиям, которые непосредственно принадлежали ему, и составляла, по данным Минэкономразвития, около 19%. С 2003 года, согласно международной методике, в подсчеты стали включать «дочек» и «внучек» госкомпаний. Благодаря этому удельный вес государства в экономике, по словам главы Минэкономразвития Германа Грефа, увеличился почти вдвое — до 30-40% ВВП. С тех пор правительство перестало озвучивать этот показатель, но, по разным оценкам, он вырос еще по меньшей мере на 5 процентных пунктов. Герман Греф, отвечая на вопрос «Ф.», сказал лишь, что доля государства в экономике «увеличилась, к сожалению», и пообещал сделать точные подсчеты и опубликовать их в марте 2006 года.
Журнал «Финанс.» № 1 (138) 9-15 января 2006 — Экономика
Александр Кияткин
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.