Через день после завершения очередной ярмарки современного искусства “Арт-Москва”, ставшей итогом прошедших месяцев и заработавшей $540 тыс. (в 1,5 раза больше, чем в прошлом году), в столице состоялось художественное событие совсем другого масштаба и ранга: открытие Первого международного салона изящных искусств, который всю прошлую неделю проходил во дворце князей Долгоруких (ныне – галерея Церетели) на Пречистенке. 22 крупные европейские антикварные галереи, среди которых лондонская “Мальборо” и швейцарская “Крюжье-Дитесхейм”, привезли в столицу истинные шедевры – работы Пабло Пикассо, Фрэнсиса Бэкона, Анри Матисса и звезд поп-арта, полотна Огюста Ренуара стоимостью $5,5 млн и картины Винсента Ван Гога, предлагаемые за $3,65 млн. Салон изящных искусств пока не имеет статуса ярмарки: скорее это ознакомительная выставка высокого музейного уровня. Корреспонденту “Ф.” удалось побеседовать с ведущими антикварами Европы. Первым в поле нашего зрения попал Франсуа Дитесхейм, совладелец швейцарской галереи “Крюжье-Дитесхейм”.
– Франсуа, расскажите немного о вашей галерее и о том, что за коллекцию вы привезли в Москву.
– Ян Крюжье создал эту галерею в 1962 году. И в Женеве, и в филиале в Нью-Йорке у нас есть русская клиентура, но в России мы впервые. Мы представляем художников XIX и XX веков и в первую очередь коллекцию Пабло Пикассо. С 1978 года Ян Крюжье представляет интересы одной из наследниц художника – Марины Пикассо. И когда делили наследство, Ян Кружье сам выбрал картины для ее коллекции. Мать Марины Пикассо – Ольга Хохлова (первая жена художника, русская балерина. – “Ф.”), и поэтому на московском салоне мы хотели показать прежде всего именно эти картины. Но, возможно, в скором времени в Петербурге семья Крюжье покажет свою личную коллекцию – рисунки с XV по XX век.
– Но в Москву вы привезли антикварную “премьеру”?
– Здесь мы впервые публично представляем портрет Ольги Хохловой. Тогда при знакомстве с Пикассо в 1917 году она была звездой Лондона и Парижа, а сегодня становится звездой этой выставки. Возможно, она “вернется” обратно в Россию и окажется в собрании частного коллекционера или в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.
– Не могли бы вы назвать цену этой картины? И как она может вырасти через несколько лет?
– Стоимость портрета $60 млн. Но, как вы знаете, месяц назад в Нью-Йорке прошел аукцион, на котором картину Пикассо, предварительно оцененную в такую же сумму, продали за $104 млн. Так что загадывать и прогнозировать здесь довольно сложно.
– Каков вообще годовой оборот европейского антикварного рынка?
– Он считается в миллиардах долларов. Но статистика учитывает более долгие сроки – скажем, 10-летие. Поэтому один год ничего не отражает. Искусство – долгосрочное капиталовложение, и цены постоянно растут. (Франсуа Дитесхейм снова переводит взгляд на портрет русской жены Пабло Пикассо.)
– Франсуа, как вам кажется, о чем задумалась Ольга Хохлова?
– Может быть, об очередном платье, которое Пикассо собрался ей подарить? А может, она думает о том, что не станет больше танцевать и родит ребенка. С Ольгой Хохловой Пикассо жил очень буржуазно, она всегда содержала дом в идеальном порядке, но это был совсем не его стиль, потому что он в первую очередь свободный художник…
Во время разговора г-н Дитесхейм обращает наше внимание на старинную мебель, некогда принадлежавшую Екатерине II. Ее владелец – антиквар в пятом поколении Оливье Крамер: мебель, приобретенная у членов его семьи, украшает залы Лувра, Версаля, Метрополитен-музея. Он рассказывает нам забавную историю об американке, задумавшей купить у его отца гарнитур времен Луи XVI. Недовольная его стоимостью, она решила поторговаться и только тогда выяснила, что ошиблась на ноль: антиквар запросил цену в десять раз меньшую… Но мы уже спешим дальше, привлеченные золотым блеском и сиянием старинных зеркал: прямо по курсу – салон антикварной мебели Филиппа Перрена.
– Филипп, откройте тайну: как к антикварам попадает вся эта роскошь?
– Вы знаете, нам очень повезло: во Франции случилась революция. Замки были опустошены, их владельцам отрублены головы, а торговцы антикварной мебелью смогли купить замечательные вещи. С тех пор все это передается из рук в руки, мы покупаем, продаем и снова покупаем. Иногда то, что продали когда-то наши родители, снова попадает к нам. Например, один стол я уже дважды покупал и продавал.
– А в России планируете присмотреть что-нибудь для вашей коллекции?
– С покупкой, как мне кажется, будет сложно: могут возникнуть проблемы с вывозом вещей из страны. Здесь все не так, как в Европе или Америке, где существует свободный обмен.
– Насколько динамичен французский антикварный рынок?
– Мода меняется слишком быстро. То, что популярно сейчас, может стать совершенно неактуальным уже через три года, а потом снова вернуться. Мы не занимаемся спекуляцией, и все изменения на рынке происходят так (чертит в воздухе плавно поднимающуюся вверх черту), а не так (рисует зигзаг). Темпы этого роста за последние 50-100 лет довольно невысоки, но даже во время кризисов на антикварном рынке наблюдается некоторая стабильность. Так что изменения почти не происходят.
– На российском рынке, напротив, наблюдается бурный рост…
– Я думаю, причина в том, что люди вдруг неожиданно разбогатели. Большие деньги рождают большой спрос. Российский антикварный рынок больше зависит от состояния именно российской экономики, а французский – от состояния мировой экономики в целом.
– Филипп, если позволите, немного личный вопрос. В каком стиле оформлен ваш дом?
– О, в нем есть все – от XV века до последнего месяца. Там перемешаны современные картины, старинные полотна, современная мебель и скульптура. Есть мебель XIX и XX веков, потому что мне все нравится. А все, что мне нравится, я покупаю.
…По выставке хочется долго бродить, внимательно рассматривая каждый экспонат: изящные секретеры и старинный паркет, круглый деревянный стол, за которым так и видишь пирующих рыцарей времен короля Артура, фламандскую живопись, полотна Питера Брейгеля и Амброзуса Босхарта-младших – некоторых из представленных на выставке художников попросту нет в коллекциях российских музеев. Среди старинных шедевров мелькает и обилие поп-арта. Рассматривая портрет работы Жан-Мишеля Баския, мы оказываемся в галерее “Дарга и Лансберг” и беседуем с основателем галереи Морисом Лансбергом.
– Ваша коллекция довольно эклектична…
– Пожалуй. Мы идем от живописи начала XX века и заканчиваем поп-артом. В ней есть, например, картина 1914 года, которая принадлежала Игорю Стравинскому. А сегодня на выставке к нам подошел американец, который в 1960 году купил ее у жены Игоря Стравинского (у меня даже сохранилось ее письмо). Бывают странные совпадения!
– А вы помните первую картину, принадлежащую вашей семье?
– Это портрет моей тети, которая некогда позировала Анри Матиссу, – первая и, наверно, самая дешевая картина, которую я приобрел. Помню и первого покупателя: коллекционер, который впоследствии выкупил аукцион Christie’s: он приобрел у нас лучшую картину французского художника Пьера Суляжа. В это время я изучал живопись и только начинал понимать, что к чему в этом бизнесе. Но теперь главный начальник – сын, Паскаль. Он покупает картины, ориентируясь на свой вкус, и потом расстается с ними с большим трудом.
– Морис, какие процессы происходят на французском антикварном рынке?
– Сейчас наблюдается значительный подъем, за последние пять лет произошло даже удвоение цен на некоторые картины, потому что открылись новые рынки, в том числе Китая и Японии. Серьезным игроком стала Россия: в Европе, и в том числе во Франции, много российских инвестиций. С другой стороны, шедевров, картин мастеров становится все меньше, а значит, обостряется конкуренция. Все чаще эти картины попадают в музеи и оседают в них, прерывая круговорот. В последнее время появляются новые течения, которыми также не стоит пренебрегать, например поп-арт.
– Можно ли говорить об определенной моде на живопись?
– 60-е годы, поп-арт буквально взорвали рынок: это стало неожиданностью. Непреходяща мода на лучшие полотна импрессионистов: коллекционеры не зацикливаются в рамках одного направления. Но я могу говорить только о живописи до 1960-х годов. Все остальное – уже компетенция моего сына. Он вообще мое главное произведение искусства…
Международный салон изящных искусств вклинился в расписание московского художественного года внезапно, однако был подробнейшим образом разрекламирован на Западе. Вдохновленные платежеспособностью российских олигархов, европейские антиквары приехали, чтобы на месте прощупать российский арт-рынок. И хотя официально салон имеет статус выставки, вероятно, мы вскоре услышим о новых громких покупках. Цены на предметы антиквариата падать пока не собираются… l
Журнал «Финанс.» № 22 (63) 7-13 июня 2004 – Отдых
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.