Не инвестор. У известного в финансовом мире знатока антиквариата Дмитрия Пономарева хотелось узнать, во что же именно сейчас выгодно инвестировать — в лучших маринистов или авангардистов, старинную мебель или оружие и какой можно ожидать прибыли. С этого и начали разговор — о ценности антиквариата и о ценностях вообще.
— Я в первую очередь коллекционер, а не инвестор. И должен сказать, что прелесть любой антикварной вещи в том, что она всегда является двойной покупкой — украшением для всех и вложением средств для того, кто в этом заинтересован. Но если говорить исключительно о финансовой стороне дела, то, начиная собирать коллекцию, необходимо забыть о предметах серийного производства — их никогда не продадите даже по той цене, по которой купили. Если только сами не являетесь крупной исторической личностью — в этом случае сам факт того, что вы владели этим предметом, может существенно увеличить его стоимость. А вот купив вещь эксклюзивную, вы можете рассчитывать на то, что цена ее не только не упадет, но скорее всего вырастет. При этом стоимость лучших вещей всегда растет быстрее, чем посредственных. Поэтому делая усилие и покупая дорогой предмет по цене выше рынка, вы можете на 100% быть уверенным в том, что через год-два он с точки зрения роста все равно этот рынок обгонит.
— И банковские проценты по депозитам превысит?
— Да, конечно! — Дмитрий Пономарев даже усмехнулся, мол, какие уж тут банки. — Вы посмотрите, что творится в Европе: там дают один, даже полпроцента в год! О чем может быть речь!?
Оценивать антиквариат исключительно как финансовый инструмент коллекционер не пожелал, хоть и уверил, что 15% в год (нормальная доходность для старинных вещей) — грубый минимум: «Посмотрите, что на международных аукционах происходит! Там речь идет о сотнях процентов — сейчас колоссальный бум на русский антиквариат».
Инвестор. Кстати, собирает Дмитрий Пономарев именно русское, конца XVIII — начала XIX века, — предметы декоративно-прикладного искусства, осветительную арматуру. А еще живопись, «любую, если она качественная». Последнее — это именно инвестиция, но обмолвился он об этом отчего-то не сразу.
Спросу на русский антиквариат бизнесмен пророчит большое будущее: пока на мировых рынках высокие цены, он обязательно будет высоким. Учел Дмитрий Пономарев и психологический аспект: «Русские покупатели — совсем не то, что иностранцы: мы с душой относимся к дому, любим окружать себя красивыми вещами. Это естественная для нас предрасположенность к шикарной жизни — не через понимание, а через «понты», через атрибуты. И даже если завтра дела будут идти намного хуже, все равно найдутся те, кто захочет себя окружить роскошью». А еще есть магия имен. Оказывается, для русских Шишкин и Моне — это примерно то же самое, что Bentley и Louis Vuitton. Наверное, поэтому в московских антикварных лавках нет ничего стоящего — все скупили. Очередь на Bentley ведь тоже стоит.
Самое главное в деле коллекционирования, по мнению Дмитрия Пономарева, — знания: профессионалы, видя ценность той или иной, невзрачной, на взгляд дилетанта, вещи, зачастую делают на ней очень неплохие деньги: «Вот если бы вы несколько лет назад купили никому не нужную советскую живопись — реализм, хотя я до сих пор не покупаю, мне не нравится (а еще не нравятся яйца Фаберже, потому что некрасивые. — «Ф.»), то уже сегодня получили бы сотни процентов прибыли, а ведь цена будет еще расти. И сейчас есть художники, которые кажутся маргинальными, но их стоит купить, пока они недороги».
— Что же за художники?
— Не скажу, я же их еще не купил! Вот я бы обратил внимание на китайское искусство — то, которое уехало из страны. У них будет много богатых людей, даже сейчас китайцы часто на аукционах смотрят на традиционный фарфор — можно купить его и подержать, а потом выгодно продать на родине. Мне это сделать легко — ведь никаких теплых чувств я к китайскому искусству не питаю в отличие от отечественного.
Сетовал Дмитрий Пономарев и на русские музеи, мол, представляют они некоторую угрозу антикварам — коллекции большие, а выставочные площади маленькие: гниют шедевры в запасниках, а рынок «сохнет» без них. Ведь вот скупили же музеи всего Филонова — художника интересного, со своеобразной манерой, яркого и востребованного, и нет на него торговли. В этом еще одна тонкость антикварного рынка: «Редкость здесь не всегда является синонимом удачной покупки — если доступны только два-три произведения художника, не очень понятно, что с ними делать. Уникальность здесь не только в каждом предмете, но и в их совокупности — ушел мастер из жизни, ничего он больше не создаст, минула эпоха, подлинников ее больше не будет — это всегда ограниченный «тираж». А благосостояние растет, всем хочется чего-то купить, и цена соответственно поднимается».
Но Дмитрий Пономарев не только покупает — еще и продает. Правда, уверяет, что пока нечасто, только собирается «почистить» коллекцию: «Сначала приобретаешь все и потом только начинаешь понимать, что из этого лучшее. Это как в Советском Союзе, время абсолютных понятий — колбаса была колбасой, а сыр сыром. И только потом выяснилось, что есть сыр козий, а есть с плесенью. Примерно то же самое произошло со мной: есть вещи, которые казались вначале хорошими, а теперь с высоты того, что я узнал, понял и приобрел, мне больше неинтересны. С ними я готов расстаться».
С журнальным столиком орехового дерева конца XIX века Дмитрий Пономарев уже расстался — и довольно выгодно, по его признанию. А вот слюдяной фонарь рубежа XVII-XVIII веков — приобретение редкое, но коммерчески не очень выгодное, зато самому владельцу нравится и является, по его мнению, настоящей жемчужиной коллекции осветительной арматуры. Есть, правда, и финансовые жемчужины, например консольный столик: «Купил довольно дешево, потом узнал, что точно такой же стоит в экспозиции Екатерининского павильона в Петродворце, а третий хранится в запасниках Останкинского музея. Конечно, реальная цена этой вещи намного выше той, по которой я ее приобрел. Ни продавец, ни я до этого не знали истории предмета, а она может существенно повысить его стоимость».
— А еще заработать можно на реставрации. Наибольшую маржу вы получите, если купите качественную вещь в плохом состоянии, вложитесь в реставрацию и, что естественно, продадите уже за гораздо большие деньги — люди ведь часто платят за красивую упаковку, за чистый глянец.
Жить в красивом. Красота вообще востребована. Но вот в Москве ее не хватает — строить не умеют: «Десяток лет постсоветской эпохи выброшены, город обезображен». Вид из окна временного кабинета Дмитрия Пономарева (в постоянном идет ремонт), наверное, хозяину не нравится — нелепое здание из красного кирпича, детище «новой» архитектуры, и крыши стареньких приземистых построек портят настроение. Не то, что просторы Остии — древнего итальянского поселения в устье Тибра: вот там фантастический полет строительной и инфраструктурной мысли, «в России до сих пор строят хуже».
— Неужели и исключений нет?
— Может, я желаемое за действительное выдаю, но, кажется, эпоха тотальной экономии и накопления капитала всеми средствами прошла. Сейчас появляется что-то интересное, воплощенных проектов я еще не видел, но то, что сделано на бумаге, — неплохо. Приглашают ведущих мировых архитекторов (вот для Мариинки пригласили, выбрали, правда, не того, но так ведь это вопрос времени), памятник Петру в Питере опять же не ставят — это значит, люди понимают, что делают.
В общем по поводу российского архитектурного наследия Дмитрий Пономарев сказал мало хорошего — похвалил только сталинский ампир, мол, строили тогда со знанием дела и заказчик был серьезный — государство как никак. Да тепло отозвался о Петербурге: «Красивый город: в нем видны куски эпохи, это одна из редких культурных столиц, которые имеют столь широкое и качественное представительство в разных стилях». Москву предправления НП «АТС» наградил эпитетом «ужас». Сносить, правда, не предлагал. Понадеялся на то, что вскоре конкуренция сделает свое дело и застройщики поймут, что надо или менять профессию, или учиться строить по-человечески, как завещал Палладио. «Когда количество квадратных метров жилой площади превысит платежеспособный спрос на них, станет очевидно, что вы продадите свой квадратный метр дороже, чем хозяин соседнего здания, только если весь дом, в том числе архитектурные решения, будет этой цене соответствовать».
Словом, надо делать и покупать только лучшее, тогда доход не заставит себя ждать.
Журнал «Финанс.» №3 (140) 23-29 января 2006 — Инвестиции
Инга Коростылева
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.