Центральный банк не на шутку разозлился на инвестиционный холдинг «Финам». Публичные действия ЦБ против него начались еще 20 февраля. ЦБ выпустил очень корректное сообщение, в котором указывал, что не выдавал лицензию банка структуре под названием «Инвестиционный банк «Финам»». ЦБ даже не потребовал от «Финама» прекратить использование корня «банк» в наименовании подразделения «инвестиционный банк «Финам»». Вместо этого просто поведал очевидное: «ѕвышеуказанное подразделение не является кредитной организацией и не вправе осуществлять банковскую деятельность».
В «Финаме» потирали руки, полагая, что чиновники устроили бесплатный PR его бизнесу по организации сделок. И PR действительно получился: многие люди узнали, что «Финам» — это не просто крупный интернет-брокер и ведущий информационный портал о фондовом рынке, а компания, которая занимается престижным инвестиционным банкингом. Как монстры Merrill Lynch или Goldman Sachs.
Фи — вам. Но грань между черным и белым PR в России очень тонка. Эта грань — наличие волшебного слова «прокуратура» в сообщениях информагентств. После дела «Юкоса» инвесторы и клиенты как-то особенно нервно стали реагировать на это слово. 20 марта ЦБ выпустил еще один пресс-релиз, в котором сообщил, что обратился в Генеральную прокуратуру с просьбой о проведении проверки деятельности «Финама» «на предмет наличия фактов незаконного осуществления банковской деятельности».
Проще говоря, в ЦБ решили поиграть мускулами: обидно ведь, что подконтрольная Федеральной службе по финансовым рынкам компания тебя не воспринимает. Только непонятно, почему реакция ЦБ настолько выборочна: за пару часов можно вычислить в интернете всех профучастников, которые без лицензии ЦБ называют себя «инвестбанками» или предоставляют «инвестиционно-банковские услуги». Я таких организаций знаю еще как минимум семь. Так что история с «Финамом» означает либо неосведомленность, либо субъективизм чиновников. Не знаю, что их в данной ситуации красит больше. Кстати, на правовую коллизию, связанную с использованием понятия «инвестиционный банк», «Ф.» обращал внимание читателей еще в начале 2004 года.
Понять можно и «Финам», и ЦБ. Во всем мире комплекс услуг по организации сделок на рынке ценных бумаг называется investment banking. Инвестиционный банк — это не только соответствие западным традициям, но и крайне приятное на слух сочетание. Обнажает амбиции. Тешит самолюбие. Обнаруживает потенцию. Поднимает авторитет. Настоящий подарок для маркетолога!
Но в России банковскую лицензию выдает только ЦБ и получают ее, как правило, классические коммерческие банки. Те самые, в которых ваши компании держат счета. И «центральные банкиры» резонно желают, чтобы любая структура не могла использовать слово «банк» в своем продвижении. Ведь банки вызывают больше доверия, чем обычные фирмы. И воспользоваться этим доверием можно со злым умыслом. Вряд ли злыми кознями будут заниматься нормальные участники фондового рынка. Но если разрешить им играться с корнем «банк», то как запретить это делать гипотетическому ООО «Вуйкин, Муйкин и сыновья», которое не подчиняется ни одному из финансовых регуляторов? Оно ведь сможет заявлять, что занимается инвестбанкингом (или, скажем, потреббанкингом) и безвозвратно собирать деньги с доверчивых граждан.
У каждого правда своя. Но на рынке все равно будут профучастников называть инвестбанками. Правда, только тех, кто длинным перечнем организованных сделок доказал, что достоин этого титула.
Журнал «Финанс.» № 12 (149) 27 марта — 2 апреля 2006 — Частная дума
ОЛЕГ АНИСИМОВ, главный редактор
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.