Судитесь и добивайтесь
В воскресенье, 25 февраля, должно было вступить в силу решение Верховного суда РФ, который обязал премьер-министра РФ Михаила Фрадкова и его замов лично отвечать на адресованные им запросы депутатов и сенаторов. Иск подал зампред комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Госдумы Александр Лебедев, которого возмущала существующая практика, когда отвечать на запросы народных избранников в принципе мог любой мелкий чиновник, что в большинстве случаев и происходило на практике. В результате 15 февраля суд своим решением отменил действующую норму правительственного регламента, нарушавшую закон о статусе членов Госдумы и Совета Федерации. В успех лебедевского иска мало кто верил, как и сейчас мало кто верит, что правительство не будет оспаривать решение суда и норму действительно уберут. Ведь в противном случае премьера завалят обращениями и у него просто не останется времени для занятий другими полезными делами. К тому же это вызовет резкий рост коррупции, ведь стоимость запросов парламентариев резко возрастет. Александр Лебедев рассказал, что он думает по этому поводу и какие еще «сюрпризы» готовит чиновникам.
Александр Евгеньевич, как вам пришло в голову судиться с Фрадковым?
– Я уже давно обратил внимание на наплевательское отношение чиновников к законодательной ветви власти. Меня всегда возмущало, когда я направлял депутатский запрос главе правительства, а мне отвечал старший помощник младшего дворника из какого-нибудь «федерального агентства по рогам и копытам». При том, что в законе о статусе депутата и сенатора – законе прямого действия – черным по белому написано, что ответы на запросы должны быть подписаны тем должностным лицом, которому они направлены. Причем там есть четкий срок – 30 дней. Когда в первый раз эта норма была нарушена, я обратился в мировой суд Пресненского района – по месту пребывания правительства. Однако судья сказал, что административное нарушение должен зафиксировать участковый. Тогда я написал заявление в милицию, в Пресненское ОВД, где попросил привлечь гражданина Фрадкова М.Е. к ответственности и взыскать с него штраф. Но милиция перепугалась и ушла в несознанку. И вот тогда мои юристы выяснили, что, оказывается, существует так называемый регламент правительства, который предписывает обращаться с депутатскими запросами именно таким образом. Я верю, что у нас правовое государство, поэтому немедленно обратился в Верховный суд с требованием отменить этот регламент. Теперь чиновники обязаны лично отвечать депутатам.
Не приведет ли это к росту коррупции, ведь стоимость парламентских запросов, на которые обязан отвечать премьер, превысит тот максимальный порог в $100 тыс., который сейчас якобы существует?
– Я не в курсе подобных расценок, никогда этим не интересовался. То, что я через суд заставил правительство уважать закон, считаю большой победой. Таким образом мы повысим ответственность чиновников. Ведь тот, чья подпись стоит под ответом на мой вопрос, отвечает за его содержание. Если же кто-то из коллег этим воспользуется в том плане, как вы сказали, то бог им судья.
А почему вы не пришли на судебное заседание?
– Так сложилось, что 15 февраля каждый год отмечается как Международный день детей, больных раком. И я каждый год приезжаю в Российский онкологический научный центр им. Блохина на Каширском шоссе, чтобы поддержать маленьких пациентов. Благотворительный резервный фонд, который я возглавляю, каждый год выделяет несколько миллионов долларов на помощь детям с онкологическими заболеваниями. В России среди причин детской смертности рак стоит на втором месте после травматизма. Но онкологическое заболевание – это не смертный приговор, а то, что поддается лечению. Но это очень дорогая болезнь. Сейчас фонд запустил новую программу «Спасение через знание», в рамках которой выделяются гранты врачам на стажировку в США и Европе. Ведь 90% препаратов и методик лечения, увы, разработаны там.
Вы также обещали подать в суд на Фрадкова, требуя от правительства одобрить сделку по покупке «Аэрофлотом» 22 самолетов Boeing.
– В данном случае это уже не я решил подать, это НРК, слушание дела в Верховном суде состоится 18 марта.
Как вы оцениваете шансы НРК?
– Что тут рассуждать? Я предпочитаю действовать.
Коллеги по парламенту вас как-то поддерживают в судебных тяжбах?
– Нет. Я один раз выступил в Думе и сказал: «Уважаемые коллеги, почему я один подаю иски, может, вы меня поддержите – в своих комитетах, фракциях?» Ответа не последовало.
Вы обещали проверить качество строительства, осуществляемого в Москве…
– Я направил запросы в столичное правительство, но мне там пока ничего не ответили. Однако факт остается фактом: в России не существует строительных норм и правил (СНиПов) для домов выше 75 метров. То есть все это высотное строительство, которое мы наблюдаем в столице, в чистом виде самодеятельность. И кто будет отвечать за катастрофу, которая вполне реальна, совершенно непонятно. Мы ведь уже видели, что произошло с «Трансвааль-парком» или Бауманским рынком. А что будет, если рухнет какой-нибудь небоскреб? Что касается собственно жилья, то ситуация в Москве ужасная. У нас только 40% квартир раскупаются для того, чтобы там жить. Оставшиеся квартиры покупают те, у кого они уже есть, то есть те же чиновники. Это просто новая финансовая пирамида, спекуляция.
Как вы оцениваете деятельность ЦБ?
– У меня к нему нет претензий, но если ЦБ хочет прикрыть отмывание «грязных» денег, надо резко поднять планку минимального капитала банков, скажем, до 3 млрд рублей, как давно предлагает РСПП. Сейчас же в Москве работают сотни кредитных организаций, которые в принципе не могут быть рентабельными, если не занимаются отмыванием. Ведь содержание среднего банка стоит минимум 5 млн евро в год: нужно здание, причем не одно, специалисты, софт. Чтобы «отбить» 5 млн евро, нужно иметь в активах 100–150 млн евро – у нас много таких банков? Увы. Значит, остальные заняты нелегальным бизнесом. Это не обвинение, это логика. Надо развивать крупные банки с большими филиальными сетями, стимулировать их, снижать требования к затратам на расчетно-кассовые узлы и открытие филиалов.
Как вы относитесь к рейтингам миллиардеров? В новом рейтинге «Ф.» вы поднялись на одну строчку вверх, заняв 36-е место с состоянием в $2,5 млрд (в 2005-м было $1,7 млрд).
– Вы бы меня пожалели и вообще бы не включали ни в какие рейтинги, а то из-за этого в Думе еще тяжелее работать. Ведь никакого уважения к состоянию у нас по-прежнему нет, и разбираться в происхождении денег никто не хочет. А зря. Я, например, думаю, что нам неплохо было бы позаимствовать опыт британских лейбористов и ввести налог на «доходы, принесенные ветром», как они его называют. Это такой специальный фискальный инструмент, который позволяет исправить задним числом несправедливости тэтчеровской приватизации. Думаю, наши залоговые аукционы середины 90-х идеально попадают под понятие «доходов, принесенных ветром». Неплохо было бы и составить рейтинг состояний российских чиновников, которых я называю долбинами – должностными лицами с бизнес-интересами. Они имеют напрямую или через близких родственников бизнес в тех сферах, которые контролируют или регулируют. Уверен, фигуранты подобного рейтинга дали бы большую фору тем представителям бизнеса, которые сегодня периодически публикуются.
Но ведь вы сами связаны с бизнесом…
– Я не вникаю в то, что происходит с бизнесом НРК. Моя основная работа – в Госдуме, а все принадлежащие мне акции отданы в траст. Я не занимался скупкой скважин и рудников, а стараюсь использовать имеющиеся у меня ресурсы для развития страны. Не создал бы я, скажем, «Ильюшин Финанс» в 2000 году, не было бы сегодня вообще никакого гражданского авиапрома. Я же не извлек из этого проекта ни копейки!
Зачем вы передали акции «Ильюшин Финанс» (26,6%) фонду имени Раисы Горбачевой?
– Этот процесс идет. Юристы работают над процедурой, но мне кажется, что правильнее было бы дождаться закона об эндаументах (фонды целевого капитала, аккумулирующие средства бизнеса, спонсоров и благотворителей, которым предоставляются налоговые льготы. – «Ф.»). Мы собираемся передать акции, чтобы все доходы от них направлялись в соответствии с уставной деятельностью фонда на борьбу с детскими лейкозами. А наши СМИ написали, что я это сделал для того, чтобы увести активы в Великобританию. Какая глупость!
В каком состоянии конфликт «Ильюшин Финанс» с Генпрокуратурой?*
– Претензий к бывшему руководству компании вроде бы больше нет. Есть дело против Гусева (Николай Гусев, бывший замминистра имущественных отношений, сейчас помощник министра промышленности и энергетики. – «Ф.») о том, что правительство якобы неправильно оплатило акции компании. Но по этому вопросу есть решение Высшего арбитражного суда, который признал, что все было сделано правильно. Это была такая хитрая комбинация, когда юристы НРК специально оспорили действия правительства по выкупу акций эмиссии, в результате которой был увеличен капитал «Ильюшин Финанс» и произошел весь этот сыр-бор с арестом бумаг. Мы специально подали иск, чтобы его проиграть. Когда суд нам отказал, он тем самым признал законность всех процедур. Какие вопросы после этого могут быть к Гусеву, ведь мы его выгородили? Тем не менее прокуратура продолжает «работать», какие-то следователи в НРК постоянно болтаются, показывают какие-то бумажки моим сотрудникам. Это какой-то сюрреализм.
Проходила информация, что НРК ищет покупателей на акции «Аэрофлота»…
– Любая корпорация ищет покупателя, предлагающего выгодные условия. Бизнес есть бизнес, и если на него есть серьезные покупатели, иногда надо фиксировать прибыль. Но я не вмешиваюсь в дела корпорации, и у меня нет информации о готовящейся сделке.
Зачем вы купили «Новую газету»?
– Это, так сказать, товарищеская помощь газете, которая позволяет себе на фоне полного конформизма высказывать хоть какую-то критику в адрес действующей власти. Пусть это не всегда бывает профессионально и не всегда в уместной форме, но это хоть что-то. Нельзя же было дать газете умереть. У нее рекламы нет, тиража, за который можно деньги получать, почти нет, и она вынуждена была постоянно печатать «заказуху». Я намерен все это прекратить. Мы договорились, что все контракты с пиар-агентствами я компенсирую плюс выплачу бонусы. И журналисты будут работать за зарплату, то есть писать честно.
Во сколько вам обошлась газета?
– С учетом покупки 49% акций, которым владел трудовой коллектив, в несколько миллионов долларов. Часть моих денег пошла на выплату зарплаты, бонусы сотрудникам, а также на увеличение тиража, изменение формата газеты и ее сайта. Я не вмешиваюсь в редакционную политику. Только иногда, когда я с чем-то не согласен, публикую открытые письма – последнее было в январе. Хочу заметить, что по сравнению с тем периодом, когда я не был акционером «Новой», моя упоминаемость в ней упала на порядок. Раньше у меня периодически брали интервью, а теперь принципиально игнорируют.
Эндшпиль
Какие законы вы будете лоббировать в этом году?
– Хотим окончательно запретить «мигалки» для всех чиновников, оставив их только милиции, «Скорой помощи» и аварийным службам. Тем чиновникам, у которых есть охрана и машины сопровождения, «мигалки» не нужны, а все остальные обойдутся. Надо поправить закон о «материнском капитале». Во-первых, снять ограничение по количеству раз его получения – сейчас эти условные деньги даются только единожды. А во-вторых (и это главное), надо превратить их в настоящий капитал, расширив сферы его применения. Например, разрешив размещать эти деньги на депозитах в уполномоченных банках. Ведь даже при самом консервативном способе размещения это будет около 25 тыс. рублей в год. Надо, конечно, довести «до ума» тему «сделок с правосудием». Это единственный доступный в условиях правового государства инструмент борьбы с организованной преступностью. Когда мелкая сошка в банде – преступник, замешанный в грязных делах, получает «отпущение грехов» за то, что сдает правосудию всю банду, а сам попадает под программу защиты свидетелей. Я уверен, что, если мы внедрим эту норму, организованная преступность через пару лет станет анахронизмом.
А какие депутатские запросы вы планируете направить в ближайшее время?
– Большинство моих запросов касаются правозащитной тематики. Я стараюсь защищать людей, которых пытаются выселить или отобрать их собственность. Но и чиновников я тоже из виду не упускаю. Например, сейчас заинтересовался, откуда взялись «серые» ноутбуки Vaio, которые поставлялись в аппарат правительства вплоть до 2005 года и которые мы постоянно видим на столе у министров в зале заседаний правительства. На них красуется логотип фирмы Sony, представители которой понятия не имеют, как они попали в Белый дом. А у нас пытаются засудить простого директора школы, который использует нелицензионные программы. Кроме того, я тут случайно узнал, что уже четыре года застрахован по ОМС, как и все другие депутаты, в страховой компании «Макс». Я хочу знать, почему меня не спросили, хочу ли я страховаться в этой компании и не аффилирована ли она с Михаилом Зурабовым (глава Минздравсоцразвития. – «Ф.»). Мне это очень интересно, честное слово.
Факты
Александр Лебедев родился в Москве в 1959 году. Закончил МГИМО, до 1992 года работал в Службе внешней разведки. В 1995 году приобрел Национальный резервный банк, ныне входящий в Национальную резервную корпорацию (НРК). В 2003 году избран депутатом Госдумы.
* Генпрокуратура опротестовала решение Верховного суда, закрывшего уголовное дело в отношении бывшего гендиректора Александра Рубцова, подозреваемого в превышении должностных полномочий. Якобы при увеличении уставного капитала компании за счет средств бюджета были допущены злоупотребления.
Журнал «Финанс.» №8 (194) 26 февраля — 4 марта 2007 — Фигуры
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.