На полпути. Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Катар, Бахрейн и Кувейт еще пять лет назад приняли решение создать единую валюту. Отказаться от национальных денежных единиц они планируют к 2010 году. Срок уже не за горами, и скептики на Западе сомневаются в том, что шесть стран успеют за оставшееся время прийти к намеченной цели.
Казалось бы, значительная часть пути уже преодолена. После объединения в 1981 году в Союз государств Персидского залива страны-участницы последовательно прошли ряд этапов, обычно предшествующих переходу к единой валюте. В 2003 году был создан таможенный союз с 5-процентным тарифом на импорт из третьих стран, в начале 2007 года планируется переход к общему рынку: товары, услуги, рабочая сила и капитал начнут свободно обращаться внутри блока.
Сторонники приводят в пользу валютного союза традиционные, хотя и не всегда подтверждаемые на практике аргументы: исчезновение издержек, связанных с обменными операциями, усиление контроля над уровнем инфляции, размерами госдолга и бюджетного дефицита и, наконец, укрепление торговых связей между государствами-участниками. Однако западных скептиков последний из перечисленных «плюсов» приводит в легкое недоумение: сейчас на торговлю внутри региона приходится всего 5% общего экспорта стран Персидского залива. Не очень понятно, как единая валюта поможет развитию обмена между странами, живущими на текущие с Запада нефтедоллары. Ведь из всей «шестерки» относительно диверсифицированная экономика только в ОАЭ и Бахрейне: там развиваются такие секторы, как строительство, туризм и финансовые операции.
Тем не менее государства «нефтеналивного» союза стремятся к сближению основных макроэкономических показателей по образу и подобию еврозоны. Даже критерии были в основном взяты те же. Так, бюджетный дефицит стран-участниц не должен выходить за рамки 3% ВВП, государственный долг должен быть ниже 60% ВВП. Кроме того, уровень инфляции в отдельной стране не может превышать средний показатель по союзу более чем на 2%, процентная ставка не должна отклоняться более чем на 2% от ее среднего значения в трех странах с наименьшим уровнем. А валютных резервов в каждой стране-участнице к 2010 году должно быть достаточно для того, чтобы обеспечить импорт товаров в течение 4-6 месяцев.
Конечно, сближение параметров похожих по своей структуре экономик стран Персидского залива — задача значительно более легкая, чем та, которую решали европейцы, приводя «к общему знаменателю» такие страны, как, например, Германия и Греция. Тем не менее по таким показателям, как уровень инфляции и доля бюджетного дефицита в ВВП, страны залива довольно сильно отличаются друг от друга. Например, в 2004 году в связи со строительным бумом в Катаре уровень цен поднялся на 6,8% — это был рекорд по союзу. В следующем году в ОАЭ инфляция составила 6%, превысив средний показатель шести стран более чем на 3 процентных пункта. Кроме того, страны-участницы остаются далеко не однородными по уровню и структуре государственных расходов. Если в Бахрейне, Катаре и Саудовской Аравии доля государственного долга в ВВП колеблется от 60 до 70%, то в ОАЭ и Омане этот показатель достаточно низкий. Справедливости ради надо сказать, что и в еврозоне есть свои систематические нарушители лимитов дефицита бюджета и государственного долга и поделать с этим Брюссель пока ничего не может.
Страны Персидского залива еще не договорились о создании общего центрального банка. В апреле этого года был учрежден валютный совет — по словам его создателей, «предшественник» общего ЦБ. В Европе наднациональный центробанк был создан за десять лет до введения евро. Кроме того, у единой европейской валюты еще в 1979 году появился прообраз — экю, который долгое время выполнял функции счетной единицы в рамках ЕС. Очевидно, страны залива будут куда расторопнее своих европейских «учителей». Ведь сейчас, в 2006 году, остается только догадываться, как будет называться новая валюта: динар, дирхам или риал.
К чему бы привязать? Какое бы имя ни дали новой валюте, прежде всего придется решать вопрос о выборе режима валютного курса. Сейчас национальные валюты шести государств привязаны к доллару США. Страны Персидского залива — крупнейшие поставщики нефти, блок контролирует около 40% общемировых запасов этого сырья. Доля «черного золота» в экспорте очень высока — около 90% в Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии, примерно 80% в Бахрейне и Омане и около 47% в ОАЭ. Нефтегазовый сектор обеспечивает большую долю ВВП: от 25% в Кувейте до 62% в Катаре. Расчеты за поставки сырья ведутся в американской валюте, поэтому центральные банки накопили значительные резервы в долларах и американских казначейских векселях. Таким образом, привязка новой валюты к доллару и сохранение фиксированного курса кажется на первый взгляд наиболее приемлемой политикой для будущего центрального банка стран союза.
Тем не менее этот вариант несет в себе и риски. Ведь единый центральный банк фактически частично передаст свои полномочия Федеральной резервной системе США, существенно ограничивая возможности собственной политики в борьбе с инфляцией и поддержании экономического роста. Повышение цен на нефть, с одной стороны, ведет к увеличению доходов стран Персидского залива. С другой стороны, оно провоцирует инфляцию в американской экономике и замедление темпов ее роста. Сейчас, когда ФРС близка к тому, чтобы остановить наращивание процентных ставок, доллар может потерять свой главный козырь на мировых валютных рынках. А снижение курса американской валюты болезненно для стран Персидского залива. Получая большую часть доходов в долларах, они оплачивают значительную долю импорта в евро и иенах. И если структурные проблемы США — гигантские дефициты бюджета и торгового баланса — снова окажутся в фокусе валютных рынков, как это было в 2004 году, монетарным властям стран-нефтеэкспортеров будет о чем беспокоиться.
По этой причине все чаще звучат предложения привязать новую валюту к евро или корзине валют. Совсем недавно об этом заявил представитель ЦБ Кувейта. В мае эта страна ревальвировала свою национальную денежную единицу — динар — по отношению к доллару на 1%. Дешевеющий доллар, между прочим, может подтолкнуть центробанки стран Персидского залива к диверсификации валютных резервов, а это не сулит США ничего хорошего: у одной только Саудовской Аравии накопилось уже $160 млрд.
Союз государств Персидского залива
Страна
ВВП, $ млрд 2005 г.
Темпы роста ВВП, %, 2005 г.
Нефтегазовый сектор в ВВП, %
Валюта
Курс к USD
Бахрейн
15,8
7,1
23,2
динар
2,65
Кувейт
44,7
3,2
47,6
динар
0,2893
Оман
39,6
3,8
42,0
риал
0,3855
Катар
23,6
5,5
62,2
риал
3,64
Саудовская Аравия
337,3
6,0
47,8
риал
3,75
ОАЭ
111,0
5,6
32,6
дирхам
3,67
Журнал «Финанс.» № 30 (167) 7-13 августа 2006 — Мировые финансы
Марта Маковецкая
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.