Британская история. Поучительным примером взаимосвязи экономического могущества и «резервного» (или «твердого») статуса валюты является история Великобритании. Империя начала приобретать статус важной европейской державы в XVI-XVII веках. Индустриализация и колонизация в сочетании со стабильной и стабильно растущей экономикой и военной мощью превратили изолированное островное королевство в государство мирового размаха, «владычицу морей». Растущий мировой товарооборот, все большая часть которого приходилась на Англию и ее колонии (Англия стала самым главным производителем товаров массового потребления — текстиля, изделий из железа и камня и т. д.), постепенно сместил центр мировой торговли и финансов из Амстердама в Лондон. Голландский гульден, являвшийся в Средние века доминирующей разменной денежной единицей в Европе, стал уступать позиции английскому фунту стерлингов. К концу XIX — началу XX столетия фунт прочно укрепился в позиции основной мировой расчетной единицы и средства накопления. Британская империя не знала себе равных в военной и экономической сфере.
Положение в корне изменилось после Первой мировой войны и начала массового освободительного движения в колониях. Индустриализация других стран, потеря дешевых источников сырья и жесткая конкуренция за рынки сбыта лишили империю позиции экономического лидера. Теперь многие страны могли быстро и качественно производить товары массового потребления и начали успешно теснить английские товары. Жесткая конкуренция подорвала стабильный рост английского товарооборота и доходы английской экономики. Фунт стерлингов «помягчел», но в силу отсутствия очевидных конкурентов (экономики континентальной Европы были разрушены, а начавший было набирать силу американский доллар был жестоко подкошен американской депрессией 1929-1933 годов) оставался основной расчетной и резервной валютой, хотя доля товарооборота и резервов в фунтах продолжала уменьшаться.
Последний гвоздь в гроб фунта вбила Вторая мировая война. Англия потеряла свои последние колониальные владения, окончательно лишившись доступа к дешевому сырью. Хотя Англия не была оккупирована и понесла относительно небольшие людские потери в войне, изоляция, вызванная войной, и переориентация экономики на военное время, необратимо подорвали мировой товарооборот. Корни, питавшие анлийскую экономическую и военную мощь, были перерублены немецкой блокадой портов и оккупацией английских колоний. Империя уже не смогла оправиться от этого удара. Даже после окончания войны английский фунт уже не смог восстановить былого статуса.
Следующие цифры иллюстрируют историю фунта как единицы международных расчетов и золотовалютных резервов (ЗВР). Резервы центробанков, деноминированные в фунтах стерлингов, достигли пика в 1946 году — 3,7 млрд. Это составляло 80% мировых ЗВР, и 41,5% английского ВНП. Сегодня ЗВР, деноминированные в фунтах, составляют около 30 млрд — 4% мирового объема ЗВР или 2,5% ВВП Великобритании. В процессе смены мирового экономического порядка страна была вынуждена дважды девальвировать фунт — с $4:Ј1 до $2,8:Ј1 в 1949 году и с $2,8:Ј1 до $2,4:Ј1 в 1967 году. А в 1971 году фунт стерлингов был переведен в режим свободного обмена (флотирован). В 1985 году обменный курс достиг $1:Ј1. Процесс замещения фунта долларом как основного средства ЗВР сопровождался болезненной инфляцией в Англии и частичным (де-факто через девальвацию) дефолтом по английским государственным облигациям.
Окончательно подкосив фунт стерлингов, Вторая мировая война положила начало господству новой резервной валюты — доллару США. Это было вызвано в первую очередь отсутствием альтернатив: экономики стран Европы были разрушены, а большинство остальных стран мира только недавно освободились от колониальной зависимости и никоим образом не могли считаться экономическими лидерами с устойчивой национальной валютой.
Азиатская модель. В Азии проживает 57% (около 3,6 млрд человек) населения Земли. Азиаты, как правило, хорошо образованны и отличаются прагматизмом. Государственная политика стран региона также ориентируется в основном на экономические достижения (особенно после финансового кризиса 1997-1998 годов), прилагая максимум усилий к построению устойчивой финансовой системы. В то же время на Азию приходится только 24% мирового ВВП. Учитывая наличие производственных ресурсов и факторов производства в регионе, относительно малая доля азиатских стран в мировом производстве имеет хорошие шансы на увеличение. Решающую роль в выходе региона на следующую ступень экономического и финансового развития и значимости играет Китай. За последние 20 лет Китай прочно укрепился в позиции ведущего мирового производителя низкотехнологичных продуктов массового потребления и начинает постепенно занимать сегменты производств с более высокими технологиями. По данным МВФ, на долю Китая приходится 5% мирового объема торговли. И доля эта увеличивается.
Динамика является следствием комбинации очень большого количества исключительно дешевой рабочей силы, современного капитального оборудования и технологий и государственной политики поддержания слабого курса национальной валюты.
Азиатские страны уже давно ориентируются на экспортную модель развития экономики. Следуя этой модели, Япония достигла высоких темпов экономического роста и смогла превратиться из разрушенной войной, голодающей страны в процветающего члена «Большой семерки». Многие другие азиатские страны последовали примеру: Южная Корея, Сингапур, Малайзия, Таиланд, Тайвань и т. д.
Отличие Китая от других стран, развивавшихся по этому пути, состоит в масштабе. Население КНР (1,3 млрд) составляет 21% населения Земли, относительно однородно и идеологически «причесано» коммунистическими правительствами последних 60 лет. Компартия Китая в совершенстве владеет искусством организации масс и в последние 10 лет твердо ориентирует общество на перестройку экономической системы с планового социализма на рыночный капитализм. Есть все основания полагать, что переориентация успешно завершится. Особенно после того, как Китай «разморозил» юань — 21 июля 2005 года страна провела ревальвацию своей валюты, изменив ее курс с 8,28 до 8,11 за $1.
Евроамериканские проблемы. С другой стороны, нынешние экономические лидеры — страны «Большой семерки» — находятся на перепутье. Стареющее население и растущие государственные расходы по обеспечению социальных программ, принятых в начале и середине ХХ столетия, не оставляют «пространства для маневра»: нужно либо кардинально менять структуру социального обеспечения (что для любого демократического правительства равносильно политическому самоубийству), либо значительно повышать производительность труда и/или количество рабочей силы.
«Мясорубка» уходящих на пенсию рабочих и растущих пенсионных выплат начнет работать на полную мощность в США и Западной Европе через 10-15 лет. Не пытаясь прогнозировать в деталях, можно указать на наиболее очевидные возможные последствия: падение жизненного уровня, инфляция, стагнация экономического роста. Хотя правительства этих стран и начали пытаться как-то подготовиться к этому: увеличение пенсионного возраста и уменьшение некоторых пенсионных выплат в США, реформы некоторых положений пенсионного и трудового законодательства в Европе, у них нет реальной возможности избежать кризиса в силу грядущего недостатка основного производственного ресурса — рабочей силы и неприспособленности демократической системы к такого рода переменам (парадоксально, но главная слабость демократической системы заключается именно в неспособности проведения непопулярных мер, приносящих временные неудобства, но обеспечивающих выживание в будущем).
На что указывают эти тенденции? Прогнозируя утроение китайского ВВП в последующие 20 лет (в свете истории развития «азиатских тигров» вполне реальная цифра; это предполагает среднегодовой рост ВНП в 4,7%; для сравнения: темпы роста китайской экономики за последнее десятилетие составляют около 10% в год) и отсутствие экономических чудес в развитых странах Запада (среднегодовой рост ВВП в 3%; это может оказаться даже слишком оптимистическим прогнозом в силу демографических факторов), ВВП Китая и США по паритету покупательной способности (см. «Что такое ППС») сравняются. Это произойдет даже если обменный курс, ограничения на конвертируемость юаня и свободу движения капитала останутся неизменными.
Изменение и/или отказ от этих ограничений с большой вероятностью приведет к ускорению темпов роста и убыстрению ревальвации юаня. Таким образом, Китай с большой вероятностью будет являться лидером по объему экономики и объему мировой торговли, и все предпосылки для установления юаня как новой международной расчетной единицы будут на месте.
Очевидно, что для выхода на позиции нового мирового лидера необходима как экономическая мощь, так и политическая воля. Китайское руководство всячески избегает обсуждения планов на будущее и упорно отрицает устремления к мировому лидерству (оно и понятно — кто хотел бы содействовать развитию страны, открыто заявляющей претензии на мировое господство). Время покажет, какие в действительности намерения у КНР, но уже сейчас можно с уверенностью предсказать, что при сохранении существующих тенденций КНР через 10-15 лет станет лидером Азиатско-Тихоокеанского региона, потеснив Японию и США. Пойдет ли китайское руководство дальше? Вопрос остается открытым. В любом случае перспективы юаня как резервной валюты будут продолжать улучшаться в среднесрочной перспективе.
Российские возможности. Каковы перспективы у России при таком изменении экономического порядка? Некоторые последствия видны и ощутимы уже сейчас. Рост экономики Китая требует все больше и больше энергетических и природных ресурсов. Для России, экспортирующей эти продукты, рост КНР выливается в прямую и легкую выгоду (в краткосрочной перспективе) за счет больших объемов и высоких цен на сырье и энергоносители. Многие российские политики, особенно из Сибирского и Дальневосточного регионов, видят в этом только негативную сторону — «превращаемся в сырьевой придаток Китая». Трудно с этим спорить, но альтернатива — быть сырьевым придатком Европы или Америки — ничем не лучше.
Разумное решение состоит в максимальной диверсификации потребителей сырья. В этом свете можно только приветствовать решение о постройке нефтепровода из Тайшета в бухту Перевозная в Приморье таким образом, чтобы можно было относительно легко экспортировать нефть и в Китай путем отводной магистрали.
В среднесрочной и долгосрочной перспективе, однако, у России есть перспективы извлечь намного больше выгоды из китайского роста. Развитие КНР потребует капитального оборудования и доступа к средним и высоким технологиям, в которых у России еще есть ноу-хау и опыт. Россия при правильной государственной политике стимулирования этих областей, может занять ведущее место в рядах поставщиков этих товаров Китаю. Как показывает опыт многих компаний, состязаться с китайцами «в лоб» в области низкотехнологичной продукции — дело неблагодарное и исключительно невыгодное: отсутствие сколько-нибудь значительного ноу-хау и сравнительная простота технологического процесса позволяют китайским фирмам, не обремененным западными законами и понятиями интеллектуальной собственности, быстро скопировать дизайн и/или технологию и начать производство с себестоимостью, в несколько раз меньшей. Наличие огромного резервуара недовостребованной дешевой рабочей силы в КНР дает огромное преимущество китайским фирмам, и немногие страны в мире могут тягаться с китайцами в этой области.
Россия же обладает значительным (и по большей части невостребованным) научно-техническим потенциалом, но не имеет возможности напрямую конкурировать в этой области на развитых рынках с западными фирмами из-за протекционистской политики и негативной политической предрасположенности других стран «Большой семерки». Переориентация этих ресурсов на азиатские рынки вместо европейских и американских значительно укрепит и диверсифицирует экономику, позволив избежать «проклятия сырьевого государства».
* Автор — финансовый управляющий отдела управления собственным капиталом инвестиционного банка Merrill Lynch (США).
Бывшая закрытая экономика
В период с раннего до позднего Средневековья уровень экономического развития Китайской империи превосходил европейский. По оценкам экономических историков, уровень экономического благосостояния Запада и Востока в конце XVII — начале XVIII веков был примерно одинаков. Средний уровень жизни в европейских и азиатских странах начал расходиться в начале XIX столетия. Индустриализация XIX-XX веков многократно подняла жизненный уровень народов Европы. В то же время азиатские страны, которые европейцы еще не успели колонизовать к тому моменту, в основном следовали изоляционистской политике закрытых границ и ограничения иностранного влияния, пытаясь избежать колонизации и потери суверенитета. Это помогло сохранить независимость, но сильно ограничило возможности экономического роста — без притока свежих идей и технологий азиатские государства варились «сами в себе», и ветры перемен европейской эпохи просвещения по большей части их не затронули.
Вторая мировая война и новый геополитический уклад мира привели к смене идеологий и политических систем в большей части Азии. Правящие элиты, во многих случаях пришедшие к власти на волнах популярных политических движений, понимали необходимость резкого повышения уровня жизни населения. Новоиспеченные правительства кардинально изменили экономическую и во многих случаях внешнюю политику своих государств. Результаты не заставили себя ждать — за период во второй половине ХХ века уровень экономического благосостояния в ряде стран Азии вырос во много раз. Например, за период с 1955 по 1980 год японский ВНП на душу населения увеличился в 5 раз. С 1965 по 1990 год тайваньский ВНП на душу населения вырос в 5,1 раза, южнокорейский — в 6,3 раза. Так были рождены «азиатские тигры».
Большинство исследователей сходятся во мнении, что замедление экономического роста азиатских стран в недалеком прошлом было вызвано прежде всего барьерами, возведенными в попытке изолировать свои общества от европейского колониализма XVIII-XX веков. Когда эти барьеры были устранены (Япония после Второй мировой войны и позднее — Южная Корея, Сингапур и Тайвань), уровень жизни быстро достиг уровня развитых европейских стран. Этот опыт указывает на потенциал малоразвитых экономик и одновременно на необходимые условия реализации такого потенциала — установление и обеспечение прав частной собственности, свободы предпринимательства, экономически обоснованной структуры налогообложения и разумное регулирование экономической деятельности государством. Он не остался незамеченным самым многочисленным и древним государством региона — Китаем. Изменения в экономической и социальной ориентации Китая ясно показывают, что китайское правительство сделало надлежащие выводы из истории развития «азиатских тигров» и с начала 1990-х годов активно ориентирует страну на повторение «азиатского чуда». Вероятность волнений (площадь Тяньаньмынь в 1989 году) и ослабления политической силы правящей партии из-за низкого уровня жизни большинства китайцев без всякого сомнения служат очень хорошим дополнительным стимулом для такой перестройки.
Что такое ППС
Понятие паритета покупательной способности (ППС) основывается на простом житейском опыте — «сколько одно и то же стоит в разных местах». Например, если чашка кофе в Нью-Йорке стоит $2,5, а в Пекине — 5 юаней, то при сегодняшнем обменном курсе ($1 = 8,11 юаня) уровень жизни жителя Нью-Йорка, зарабатывающего $2500 в месяц, ниже уровня жизни жителя Пекина, зарабатывающего 8110 юаней в месяц. Ведь житель Нью-Йорка может на свою зарплату купить 1000 чашек кофе, в то время как житель Пекина — 1622 (предполагая для простоты примера, что они питаются только кофе и что кофе в Пекине и Нью-Йорке одинаковый). При этом в абсолютном измерении житель Нью-Йорка зарабатывает в 2,5 раза больше! На этом простом принципе и основывается сравнение по ППС (не вдаваясь в сложные технические детали корректной конструкции потребительских корзин и индексов для сравнения экономического уровня).
Журнал «Финанс.» № 31 (121) 29 августа – 4 сентября 2005 — Главная тема
Игорь Бухарев*
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.