Дмитрий, начнем с новости. «КИТ Финанс» покупает контрольный пакет «Норильск-телекома». Как эта сделка вообще выросла – Норильск ведь далеко?
– Общая схема сделки выглядит следующим образом: ГМК «Норильский никель» продает непрофильный для него актив, менеджмент получил опцион от ГМК на право приобрести компанию совместно с финансовым партнером. Соответственно, мы выступили таким партнером и в итоге будем владеть существенной долей в компании, выше контрольного пакета.
Покупка «Норильск-телекома» для нас знаковая – главным образом потому, что мы впервые купили компанию целиком и рассчитываем придать существенное ускорение развитию бизнеса за счет эффективного управления совместно с менеджментом компании.
Как именно?
– «Норильск-телеком» обладает огромным потенциалом для роста. Уже сейчас компания выглядит хорошо, демонстрирует достаточно высокие показатели, которых менеджмент достиг за несколько лет управления бизнесом. Далее она выходит из-под крыла «Норильского никеля» и, соответственно, получает больше возможностей для принятия самостоятельных, более агрессивных решений по развитию: это и территориальное расширение присутствия, и новые сервисы. Мы проводили due diligence: ездили в Норильск, в Красноярск, смотрели компанию. Ребята, мои сотрудники, которые там были, говорят, что «Норильск-телеком» не только готов технологически, но уже предоставляет услуги, даже в Москве еще не получившие широкого распространения – там используются революционные технологии. Сейчас мы вместе с менеджментом определяем стратегический план дальнейшего развития.
В любом случае, являясь финансовым инвестором, мы делаем акцент на приросте стоимости своих инвестиций; потом либо продадим компанию, либо будем искать другие возможности для фиксации прибыли в зависимости от ситуации.
У нас достаточно много сделок в телеком-сегменте – и в качестве финансовых инвесторов, и в качестве финансовых партнеров разной конфигурации. Исторически так сложилось, что мы имеем большой телекомовский опыт еще со времен «Гамма Групп» в которой работали члены команды M&A «КИТ Финанса» («Гамма Групп» – инвестиционная компания из Петербурга; в 2003 году преобразована в «Линкс Финанс», в 2004 году влившийся в «КИТ Финанс» – «Ф.»).
Чьи деньги пошли на покупку?
– Сделка финансируется за счет капитала нашей группы и наших партнеров, но решения принимаем мы – доверяют нашей компетентности, поэтому можно сказать, что это наш ресурс.
Это те же партнеры, что и по «Ростелекому» («КИТ Финанс» в 2005–2007 годах в результате скупки акций стал вторым по величине после «Связьинвеста» акционером «Ростелекома»)?
– По «Ростелекому» тоже разные партнеры, поэтому они не все персонифицированы. Вообще другая, непохожая на эту история. Там у нас тоже есть определенное видение правильного развития компании. Но даже вместе с партнерами у нас нет контроля в «Ростелекоме». Это – государственный актив через «Связьинвест». Поэтому очень много вещей зависит от принципиальных решений государства. В случае с «Норильск-телекомом» мы сами определяем правила, то есть играем в некую стратегическую игру, нам интересно придать компании ускорение и вырастить ее стоимость существенно.
Про «Ростелеком» почти все аналитики говорят, что это переоцененный актив. На что в связи с этим рассчитывает «КИТ Финанс» и его партнеры?
– Это как считать. Вопрос недооцененности или переоцененности тех или иных акций с точки зрения аналитиков – это в сущности вопрос, завязанный на публичные планы развития компании.
Сейчас у «Ростелекома» нет утвержденной советом директоров стратегии развития, поэтому когда все аналитики строят модель DCF (discounted cash flow, дисконтированный денежный поток – «Ф.»), они закладывают туда свои собственные предпосылки того, что «Ростелеком» – оператор исключительно дальней связи и его доля рынка будет падать, потому что появляются другие конкурирующие операторы.
Мы исходим из других соображений. Во-первых, считаем, что «Ростелеком» сам по себе – это компания, которая может оказывать услуги не только дальней связи, а быть полноценным оператором. Там огромный запас стоимости, в случае если «Ростелеком», например, пойдет на рынок ШПД (широкополосного доступа – «Ф.») активным образом, и ресурсы, с том числе финансовые, у него для этого есть. Хотя более правильным решением будет не дублировать услуги, которые оказывают МРК, а создать на базе «Ростелекома» нормальный операционный холдинг, обеспечивающий вертикальную интеграцию бизнеса: от конечного пользователя до магистральной передачи трафика и данных на дальние расстояния.
И мы надеемся, что государство примет все-таки некий правильный стратегический план развития отрасли, «Связьинвеста» и соответственно «Ростелекома». Тогда у всех аналитиков будет возможность пересмотреть свои оценки. Опять же, как ни крути, в течение полутора лет большинство аналитиков советуют «ликвидировать позиции, продавать, справедливая цена $3», а сегодня акция стоит больше $10.
Но на рынке осталось немного бумаг…
– Есть, полно. Позавчера рынок упал, сегодня вырос, это вещь такая. Достаточно большое движение привилегированных акций происходит. Потом, на этот тезис о «переоцененности» можно ведь и по-другому посмотреть: может, вопрос переоценки «Ростелекома» это вопрос недооценки МРК? (межрегиональных компаний связи – «Ф.»).
Опять же я вспоминаю волну вокруг электроэнергетики. Два с половиной года назад наши и другие российские аналитики полагали, что если ОГК и ТГК будут стоить $200 за киловатт установленной мощности, то, мол, это будет суперсчастье. Сейчас посмотришь: ниже $500 за киловатт не продается ничего. Если мы два или три года назад заявили аналитикам, что будет такая история, все бы сказали, что мы сумасшедшие и этого не будет никогда.
А что случилось? Отрасль реорганизовалась, инвесторы увидели четкие перспективы. Стало понятно, как она будет дальше жить после разделения РАО ЕЭС, и здесь все сработало. В телекоме то же самое. Мы считаем, что отрасль связи находится на этапе, когда нужно все-таки однозначное решение государства по реорганизации, оптимизации того, что есть, потому что сейчас структура не оптимальная. Есть «Связьинвест», который, по сути, является лишним посредником. У государства нет прямого контроля ни в МРК, ни в «Ростелекоме». И четких планов развития у госхолдинга нет, а нынешние «альтернативные», как их раньше называли, игроки развиваются и консолидация полным ходом идет. «Вымпелком» с «Голден Телекомом» объединяются. То есть будет оператор, которому трудно противостоять. АФК «Система» рассматривает варианты кооперации между своими телекоммуникационными компаниями.
Мы молчим про вероятный приход западных операторов после вступления в ВТО, соответственно государство недостаточно усилий прилагает для того, чтобы его активы стали более правильными, современными, рыночными. Как только это случится, я уверен: там будет обоснованный рост стоимости в разы – и в МРК, и в «Ростелекоме». Это моя личная и наша консолидированная банковская позиция.
Как предлагает реформировать отрасль «КИТ Финанс»?
– Идеальная ситуация такая: создать единую вертикально интегрированную компанию, куда бы вошли все МРК и «Ростелеком» с переходом на единую акцию. Единственная проблема – государство не будет иметь там контрольного пакета. Наверное, сейчас с точки зрения того, что государство еще не определилось, насколько оно готово терять контроль, этот шаг малореален. Поэтому мы считаем, что было бы правильно создать некую промежуточную компанию на базе национального оператора. «Ростелеком» замечательно подходит и по названию, и по сути как единственная компания в холдинге, у которой есть опыт и компетенции по управлению бизнесом федерального масштаба. При ликвидации «Связьинвеста» или после присоединения его к «Ростелекому» мы получаем операторскую компанию с прямым контролем государства, а дальше уже государство и другие акционеры решат, нужно ли, и когда именно в нее МРК встраивать.
То есть предложение со временем не меняется. Оно одно и то же.
– От нас практически да – по сути, по технике – возможны различные схемы.
Предложение как-то модифицируется?
– Могут быть варианты. Например, можно сначала присоединить к «Ростелекому» «Центральный телеграф». Это пошаговое улучшение в любом случае. Хотя, как я сказал, мы считаем, что правильно было бы сразу все компании объединить. Надо создать современную компанию, корпоративный центр, реструктурировать по видам деятельности, создать функциональные бизнес-единицы, а затем можно и приватизировать, если государство сочтет, что это необходимо.
В Deutsche Telecom, France Telecom государство держится где-то на уровне 30%. Ему не нужен контроль. Но, наверное, сегодня в России это решение не самое своевременное, у нас в последнее время идет тенденция к усилению роли государства в частном секторе.
Почему же нельзя сделать так, чтобы у государства был контроль?
– Тогда оно должно потратить деньги: либо выкупить акции с рынка, либо просто внести что-то в уставный капитал.
А почему 38% уставного капитала обыкновенными акциями не устраивает? Ведь это же контроль, учитывая, что 25% капитала – это привилегированные акции…
– Лично я считаю, что ничего страшного нет, это была бы замечательная ситуация, но такие решения все-таки принимаются на уровне первых лиц государства.
В любом случае, необходимы изменения в структуре «Связьинвеста», если он хочет соответствовать современным потребностям и тенденциям. Конкуренция со временем только усиливается. Уже сегодня «Связьинвест» во многих сегментах работает в догоняющем режиме по отношению к лидерам, завтра – рискует превратиться в динозавра отрасли.
МГТС, выйдя из-под контроля государства, стала гораздо активнее работать. У них и прямой маркетинг появился, звонят, предлагают услуги…
– Это не вопрос выхода из-под контроля государства. Это вопрос эффективности управления конкретным активом – частный он или государственный. Вот государство – эффективный собственник в РЖД?
Я думаю, нет.
– А я не уверен, что если бы завтра у РЖД появился другой собственник, оно стало бы намного эффективнее. В каких-то аспектах, наверное, да, в каких-то – нет. Это все вещи относительные. Опять же завтра, к примеру, акционер АФК «Система» обменяется пакетами акций с крупным западным оператором, и для него станет уже менее значимо, что происходит с российскими активами, он будет одним из инвесторов глобальной, транснациональной компании.
Сегодня ясно: имея внятную стратегию, можно как минимум работать над увеличением доли рынка. Но ни МРК, ни «Ростелеком» активно этим не занимаются.
Зачем обязательно иметь стратегию, чтобы начать увеличивать долю рынка? Мне кажется, это формальный такой документ…
– Он формальный только в том смысле, что должен получить одобрение на корпоративном уровне, он утверждается советом директоров. Сегодня «Ростелеком» – кэш-избыточная компания, в то же время некоторые МРК не могут развиваться так, как хотелось бы: денег не хватает. Сейчас полегче, но какое-то время назад у ЮТК, например, долг был безумный. То есть одна компания сидит с кэшем, другая – на безденежье. Соответственно, чтобы «Ростелеком», скажем, активно строил все эти сети ШПД или занимался покупками каких-то компаний, нужно решение совета директоров. Тот его не принимает, не получив директиву от «Связьинвеста». «Связьинвест» говорит, что у него тоже нет стратегии развития…
Сейчас если «Ростелеком» примет оферту по акциям «Голдена» (до 15 февраля действует оферта Lillian Acquisition, дочерней фирмы «Вымпелкома», на выкуп 100% акций Golden Telecom по $105 за акцию; «Ростелекому» принадлежит 11% акций Golden Telecom – «Ф.») у него возникнет огромное количество кэша. Куда он его потратит?
По идее, надо бы инвестировать в новые услуги, надо бы покупать других операторов, но это должно быть увязано с общей стратегией Связьинвеста, которой нет. Такая связь странная.
Возвращаясь к сделке с «Норильским никелем»: это можно назвать management buy-out (MBO)?
– Нет, потому что менеджмент не становится контрольным акционером. MBO подразумевает финансирование сделки по выкупу компании менеджментом, в данном случае контроль приобретаем мы, поэтому это больше похоже на привлечение инвестора, который помогает менеджменту реализовать его планы и видение относительно дальнейшего развития бизнеса. Нам нравится существующая команда менеджеров «Норильск-телеком» – очень продвинутые, прогрессивные ребята, у нас с ними одинаковые взгляды на жизнь. Думаем, что не будем связывать им руки, а наоборот, дадим максимальную свободу.
Менеджмент платит какие-то деньги?
– Параметры сделки я не готов раскрывать вообще. Могу сказать, что есть опционная схема, которая предполагает возможность для менеджмента расширения его участия в компании в том числе и деньгами: доля будет зависеть от их желания. Мы готовы оставить достаточно большой процент менеджменту, чтобы мотивировать их на рост стоимости.
Подобные сделки с участием менеджмента в России довольно редки…
– Их гораздо меньше, чем на Западе. Ярких примеров российских MBO с ходу и не вспомню: чаще это возможно в небольших компаниях. Когда к нам приходит менеджмент и говорит: мы хотим купить компанию – мы делаем MBO, но для этого должны быть обеспечены условия: и бесконфликтность ситуации (взаимопонимание между менеджментом и текущим собственником), и финансовые возможности менеджмента, и эффективность самого бизнеса. Повторюсь, чаще это возможно в небольших компаниях. В больших, наоборот, скорее идет увеличение в пользу основного владельца.
Полная версия материала находится по адресу: http://finansmag.ru/gerkusov
Журнал «Финанс.» №06 (241) 11 февраля — 17 февраля 2008 — Капитал
Беседовал Олег Анисимов
Подписывайтесь на телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside.